Полет «Эйзенштейна» - Джеймс Сваллоу

— Калеб.

Обернувшись, он увидел Хакура. Пожилой ветеран, один из немногих космодесантников, называл денщика по имени.

— Да, господин?

— Занимайся своим делом. — Тот кивнул на потолок, куда только что смотрел Калеб. — Смотреть сквозь сталь — дело примарха.

Слуга выдавил из себя улыбку и взял лоскут и банку с полировальной пастой. Под равнодушным взглядом Хакура он прошел в центр и занялся лежащей там тяжелой керамитовой кирасой. Это был парадный комплект, и Гарро надевал его только в сражение или на торжественные церемонии. В добавление к почетному званию боевого капитана он получил право на бронзовую накладку в виде орла с распростертыми крыльями и загнутым клювом. Казалось, грозная птица вот-вот взлетит с нагрудника. Спинную броню украшал второй орел, который словно охранял его голову, раскинув крылья по плечам, над боевым ранцем.

Что придавало символам уникальность, так это их отличие от аквилы Императора. Эмблема Империума Человечества обладала двумя головами — одна смотрела в прошлое, другая — в будущее, а орлы Гарро были одноголовыми. Калеб воображал, что эти орлы смотрят на то, что еще предстоит совершить, возможно, они были своего рода талисманом и заранее знали о летящей в грудь пуле или смертельно опасном выпаде. Однажды он осмелился высказать свои фантазии вслух и получил в ответ презрительные насмешки от людей Гарро. Позднее сержант Хакур сказал, что все это суеверия, которым нет места на корабле Императорского Крестового Похода.

— Мы ведем войну, чтобы разогнать ложные мифы и домыслы холодным светом истины, и нам не пристало распространять сказки. — Ветеран постучал пальцем по орлам. — Всего лишь неодушевленная бронза — и ничего больше, это так же верно, как то, что мы состоим из плоти и крови.

И все же Калеб, когда его никто не видел, не мог удержаться, чтобы не прикоснуться к бронзовой иконке, спрятанной глубоко под туникой.

Фигура в золотом явно принадлежала женщине, гибкой и стройной, в мерцающем, словно змеиная кожа, костюме плотного кольчужного плетения, дополненным золотым нагрудником, напоминавшим корсаж платья. Снятая полумаска висела у нее на груди, открывая прекрасное лицо. Гарро не всегда правильно определял возраст тех, кто не принадлежал к космодесантникам, но все же пришел к выводу, что женщине не может быть более тридцати солнечных лет. Фиолетово-черные волосы были собраны в пучок на макушке продолговатого черепа и открывали кроваво-красную татуировку в виде аквилы. Женщина, бесспорно, была красива, но внимание Гарро больше привлекла ее манера двигаться. Гостья бесшумно скользила по металлическому полу зала, так что космодесантники могли принять ее за голографический призрак, чудесным образом появившийся из проектора.

— Амендера Кендел, — с оттенком неприязни произнес Тифон. — Ищейка.

Теметер кивнул:

— Из отделения «Штурмовой Кинжал». Она здесь вместе с делегацией Сестринства Безмолвия, возможно, по поручению самого Сигиллайта.

Грульгор пренебрежительно скривил губы:

— Здесь нет никаких псайкеров. С какой целью накануне сражения прислали сюда этих женщин?

— Вероятно, у Регента Терры имеются свои причины, — предположил Тифон, хотя по его тону было ясно, что он лично этих причин не видит.

Гарро следил, как ищейка идет по залу. Ее профессиональные навыки вызывали восхищение. Даже будучи открытой всем взглядам, она передвигалась совершенно незаметно, обходя стоящих офицеров словно по случайно выбранному пути, хотя обостренное чутье Гарро подсказывало ему, что это не так.

Кендел наблюдала. Она считывала реакцию разных людей и собирала впечатления для последующих выводов. Это напомнило космодесантнику разведчика, осматривающего местность перед боем в поисках наиболее уязвимых целей и слабых мест. Гарро еще никогда не приходилось встречаться с Сестрами Безмолвия, но он был наслышан об их подвигах на службе Империуму.

Они заслуженно носят это имя, решил капитан. Кендел действительно была безмолвной, словно ветерок над могилами, и на своем пути, как он заметил, заставляла некоторых воинов непроизвольно вздрагивать или на мгновение терять нить разговора. Вокруг ищейки словно существовала особая невидимая аура, заставлявшая простых смертных на миг замолкать.

Наблюдая за ищейкой, Гарро вновь обратился к входу в зал, и его взгляд приковал блеск бронзы и стали на двух гигантских фигурах, стоявших по обе стороны от люка. Абсолютно идентичные часовые, с бочкообразной грудью, в прекрасно изготовленных доспехах, перекрыли вход скрещенными боевыми косами, отличительным оружием элитных воинов Гвардии Смерти. Подобные артефакты имели в своем распоряжении лишь несколько членов Легиона, отмеченных лично примархом. Эти орудия были известны как жнецы, а изготовили их в память о простой крестьянской косе, которыми, как говорят, Мортарион сражался в дни своей юности. Одним из жнецов владел Первый капитан, но эти лезвия-близнецы Гарро узнал сразу.

— Часовые Смерти, — прошептал он.

Эти двое космодесантников были личными охранниками примарха и до конца своих дней не имели права открывать свои лица ни перед кем, кроме самого Мортариона. Кое-кто говорил, что Часовых Смерти примарх тайно выбирал из рядовых воинов Легиона, а потом они числились погибшими в какой-нибудь операции. Эти воины становились безымянными стражами и никогда не отходили от своего господина дальше, чем на сорок девять шагов. Гарро понял, что не заметил, как Часовые Смерти вошли в зал, и от этой мысли по его спине пробежал холодок.

— Если они здесь, то где же наш господин? — спросил Грульгор.

Понимающая улыбка скользнула по лицу Тифона:

— Он все время был здесь.

Из сумрака между овальными иллюминаторами в дальнем конце зала поднялась высокая тень. От звука уверенных шагов по металлическому полу моментально стихли все разговоры. Каждый шаг сопровождался гулким звоном железного наконечника. Гарро напрягся всем телом, а некоторые из офицеров флотилии при этих звуках попятились от голопроектора.

В пыльных легендах Терры, дошедших через историю древнейших государств, таких как Мерика, Старый Урш и Осеания, существовал миф о страннике из темноты, который приходил к каждому умершему. Он изображался в образе скелетообразного существа, которое собирало души из тел людей, словно зерно с поля. Все это были лишь россказни суеверных и боязливых людей, но сейчас, в миллиардах световых лет от источника этого фольклора, в полумраке зала на борту «Стойкости» поднялась точно такая же фигура — высокая и мрачная, в плаще и капюшоне цвета замерзшего моря.

Мортарион остановился и снова стукнул в пластины пола рукоятью своего жнеца, такого длинного, что лезвие возвышалось над головой примарха. Стоять остались только Часовые Смерти. Все остальные присутствующие в зале, люди и космодесантники, опустились на колени. Из-под разошедшейся накидки ладонью вверх поднялась рука Мортариона.

— Встаньте, — приказал он.

Низкий голос примарха прозвучал уверенно и твердо, составляя контраст с безволосым пепельно-серым лицом, показавшимся над тяжелым воротом, защищавшим шею. Из обруча на шее Мортариона вырывались белые струйки профильтрованного воздуха с планеты Барбарус. Ощутив его запах, Гарро на мгновение мысленно оказался в этом мрачном, облачном мире под угрожающим небом.