Эргоном: Час ассасина - Михаил Ежов

Втом, что силовой купол— вещь при магической дуэли обязательная, мыполучили возможность убедиться сразу, как только прозвучал сигнал распорядителя: Лукьянов мгновенно исчез!

Мыэто уже проходили сего старшим братом. Тогда дело кончилось сломанным носом ивывернутой рукой. Теперь жечеловек намеревался меня убить.

Взглянув наземлю, яубедился, что противник неотбрасывает тень. Так, значит, наэто надежды нет. Забыли. Может, звук шагов? Ноповерхность стадиона, где мынаходились, была покрыта чем-то вроде зернистой резины. Такими застилают теннисные корты, беговые дорожки идетские площадки. И, похоже, Лукьянов выбрал именно этот кусок пространства неслучайно: гравий скрипел быпод подошвами, песок взвивался быоблачками пыли, атрава приминалась бы. Сейчас жемой противник имел возможность передвигаться, ничем невыдавая себя.

Втечение этих нескольких секунд яперемещался повыгороженному куску стадиона, вынуждая Лукьянова менять позицию ичутко прислушиваясь внадежде хоть накакой-нибудь звук, нопарень неодин год тренировался действовать тихо иявно вэтом преуспел. Аможет, просто стоял наместе, наплевав намои маневры. Ноэто вряд ли: чтобы атаковать, ему нужно приблизиться. Кроме того, оннестанет пребывать врежиме невидимости постоянно: это быстро расходует его энергию, сколько быеёнибыло.

Убедившись, что слух мне непоможет, яосторожно втянул ноздрями воздух. Перемещаясь поплощадке, язанял место сподветренной стороны поотношению кпредполагаемому местонахождению противника. Однако ничего неучуял. Пришлось сделать ещё несколько шагов. Появился слабый запах, судя покоторому Лукьянов приближался слева! Это напоминало лёгкую волну, ноясреагировал мгновенно: кинулся вноги. Прокатившись примерно метр, почувствовал, как задел кого-то, нонесбил. Мой соперник успел толиотпрыгнуть, толиотступить. Аэто означало, что теперь онимеет возможность для атаки инепременно еювоспользуется. Активировав симбионта, ярезко откатился всторону, вскочил итут жепрыгнул вправо, одновременно пытаясь учуять Лукьянова. Однако это было нетак ужпросто: обоняние, хоть иусиливалось демоном, небыло абсолютным.

Ярешил, что пора пускать вход тяжёлую артиллерию, ипризвал Бера. Родовой Дар Скуратовых— это всё, что мне можно пустить вход сегодня, нераскрывая, что яобладаю ещё двумя Дарами.

Призрачный медведь возник вокруг меня подобно оболочке, имысинхронизировались. Это сразу увеличило запас моей Живы раза вполтора. Япустил поплощадке едкое кислотное пламя, заставляя Лукьянова скакать, как петрушку, чтобы непопасть вего зелёную струю. Одновременно сэтим, яотступал, принюхиваясь истараясь снова занять место сподветренной стороны.

Нонеуспел. Бок справа пронзила резкая обжигающая боль! Ядёрнулся всторону, соскочив спроникавшего вплоть кинжала, иударил вответ лапой Бера. Попал! Лукьянов напару секунд проявился: стало видно, как онпрокатился кубарем поземле. Однако парень тут жеснова исчез.

Япощупал сочащийся кровью бок. Чёртов агрик! Поэтому или натаких дуэлях идерутся, что иммагические техники— непреграда. Прикинув полученный ущерб, ярешил, что ничего критичного нет. Органы, вроде, незадеты, аэто главное. Если быклинок был обычный, явообще непарился бы. Намне жевсё заживает, как насобаке. Таково преимущество быть наполовину нежитью. Вот только агрикова сталь— дело другое. Получу таким ножиком всердце— иконец! Прощайте, господин Скуратов.

Япопятился кограждению, нотут жесообразил, что эти ленточки только рекомендуют находиться вопределённом пространстве, нонеобязывают моего противника оставаться вихграницах. Азначит, маневр бессмысленный.

Ещё раз полив площадку справа огнём, явынудил Лукьянова переместиться влево. Хоть онибыл невидим, больше деваться ему было некуда, если онсобирался атаковать. Автом, что парень нападёт, янесомневался: первый успех должен его окрылить.

Бер сделал пару шагов вправо, затем— вперёд. Принюхавшись, япочуял приближение врага. Онлибо зайдёт слева, где нет пламени, либо подпрыгнет, чтобы атаковать сверху. Ноэто маловероятно: слишком опасно быть пойманным. Ярешил, что встречу противника слева. Раз, два, три!

Призрачная лапа ударила воздух смолниеносной скоростью. Раздался влажный шлепок, иЛукьянов возник над площадкой: кувыркаясь, онвылетел заограждение, грохнулся наземлю, прокатился поней метра три изамер.

Яринулся кнему. Сейчас уменя появился шанс закончить бой. Ускорение симбионта плюс прокачка демона позволили сократить расстояние между нами вдвое всего запару секунд, ноянесобирался давать Лукьянову даже призрачного шанса улизнуть ипоэтому выпустил находу струю зелёного пламени.

Парень приподнялся, мотая головой. Упёрся коленом вземлю, повернулся вмою сторону, иналице его тут жепоявилось выражение ужаса, поскольку онувидел стремительно приближавшееся кипящее зелёное пламя. Японимал, что ещё миг— ионокажется охвачен им, инадо только поднажать…

Лукьянов метнулся вперёд. Было заметно, что несколько костей унего сломано, однако инстинкт самосохранения гнал его прочь отпламени. Яповернул голову Бера, икислотный огонь последовал запарнем. Онспоткнулся иначал падать вперёд, нелепо размахивая руками. Вдруг развернулся иссилой метнул вменя кинжал. Бросок был настолько быстрым инеожиданным, что яуспел лишь немного уклониться. Асделать это набегу нетак-то просто. Клинок легко проник свозь Бера ивонзился мне вплечо. Чёрт!

Хуже всего было то, что при этом исчезла зелёная струя, успевшая только лизнуть упавшего Лукьянова. Этого хватило, чтобы парень лишился части одежды икожи, ноонбыл жив, очём красноречиво свидетельствовал пронзительный вопль боли, который издал мой противник. Взглянув наменя расширившимися глазами, онисчез. Ноэто было автоматическим жестом отчаяния. Деться онуже никуда немог: раны непозволяли мгновенно уйти слинии атаки. Ячуял его так отчётливо, будто видел глазами. Приблизившись, Бер чуть наклонился иударил когтями. Лукьянов снова вскрикнул, проявился изахрипел, истекая кровью. Онпопытался отползти, нобыл уже слишком слаб иповреждён для этого. Повернувшись ктрибуне, яувидел вставшего вовесь рост барона. Между прочим, мой дядя поматери. Подавшись вперёд, онвцепился вметаллические перила. Было заметно даже стакого расстояния, что Лукьянов едва сдерживается, чтобы некинуться наплощадку. Его жена повисла унего налокте ичто-то очень быстро говорила, ноонеёнезамечал.

Подняв руку— вернее, медвежью лапу— яшутливо отсалютовал трибуне Фиолетовых, азатем повернулся кедва живому Станиславу. Парню удалось дважды ранить меня. Неплохо. Но, увы, немной придуманные правила дуэли непозволяли оставлять соперника вживых. Поступи ятак, ипришлось быдраться снова. Амне это ненужно. Особенно учитывая, что меня итак дважды пырнули. Ктому же, парень сам нарвался надуэль. Эта схватка небыла моей идеей.

—Будь тыпроклят, Скуратов!— простонал Лукьянов, глядя наменя сненавистью иотчаяньем.— Чтоб тысдох!

—Непременно,— кивнул я.— Рано или поздно— как ивсе. Нонесегодня. Хотя тыбыл близок. Если тебя это утешит.

—Хватит болтать! Делай, что должен! Нонедумай, что наэтом всё кончится! Мытебя достанем!

—Это яуже понял. Поэтому, покончив стобой, япримусь затвоего папашу. Скоро вывстретитесь. Счастливое воссоединение семьи. Ты, он, итвой брат-недоносок.