Колыбельная для жертвы - Стюарт Макбрайд

– Я отвергаю любые обвинения в том, что наше пенитенциарное учреждение не выполняет свои обязанности, касающиеся безопасности заключенных.

Олтрингхэм выдохнул:

– Никто не находится в безопасности, когда это касается мистера Хендерсона. Он патологически неспособен к…

– Речь идет сейчас совсем не об этом, здесь прослеживается явный паттерн нападений на мистера Хендерсона, которые…

– Да, и этот паттерн – личность, стремящаяся к саморазрушению! И здесь нет ничего более примитивного, чем простейшая необходимость наказать себя из-за чувства вины выжившего. Это не заговор, это элементарная психология, и если бы вы могли отказаться от своих прошлых пристрастий, вы бы прекрасно это поняли.

Элис ткнула Олтрингхэма пальцем в плечо:

– Прошу прощения! Вы намекаете на то, что я не в состоянии…

Заместитель начальника тюрьмы грохнула о стол лежавшей перед ней папкой:

– Хорошо, этого вполне достаточно! – Взглянула на Элис, потом повернулась и посмотрела на Олтрингхэма. – Мы собрались здесь как профессионалы, чтобы обсудить либо освобождение мистера Хендерсона, либо пролонгацию его заключения. А не орать и не ссориться, как дети малые. Итак, продолжим. – Она вытянула вперед руку. – Доктор Макдональд, ваш отчет готов?

Элис протянула ей пачку листов в кожаной папке.

Заместитель начальника тюрьмы хмуро посмотрела на папку и положила перед собой.

– Доктор Олтрингхэм?

Он передал ей свою папку, и она точно так же некоторое время хмуро смотрела на нее.

Офицер Бабз склонилась надо мной, голос тот же самый – почти шепот:

– Как твой артрит?

Сжал в кулак правую руку. Костяшки распухли, в царапинах. Это после того, как они поработали над челюстью бывшего детектива-инспектора Грэхема Ламли.

– Оно того стоило.

– Я тебе все время говорю – работай локтями или бей по мягким местам.

– Да он…

Заместитель начальника тюрьмы положила отчет Олтрингхэма на отчет Элис, подровняла.

– Мистер Хендерсон, после тщательного рассмотрения…

– Не беспокойтесь. – Я еще ниже склонился на своем пластиковом стуле. – Мы все прекрасно знаем, чем это кончится, так почему бы вам не сократить свой монолог в той части, где вы снова отсылаете меня в камеру?

– Итак, после тщательного рассмотрения вашего дела, мистер Хендерсон, а также изучив все свидетельские показания и экспертные заключения, я пришла к выводу, что продолжающееся насилие с вашей стороны ведет к необходимости продлить заключение в нашем пенитенциарном учреждении до тех пор, пока не будет проведено полное расследование случившихся вчера неприятных событий.

Ну что, все как обычно.

Так и застряну здесь до тех пор, пока миссис Керриган не надоест и она не прикончит меня.

– …как только получим больше информации с места происшествия, чем мы имеем на настоящий момент. А сейчас – Эдинбург. Семья пропавшей шестилетней Стейси Гурдон выступила с обращением, умоляя похитителей вернуть ее останки…

Телевизор в комнате отдыха, висевший высоко на стене, был заперт в своей собственной крошечной клетке, как будто тюремное начальство полагало, что он тоже планирует побег, как и все остальные заключенные.

Бывший детектив-суперинтендант Лен Мюррей взял пластиковый стул, поставил его рядом с моим. Устроился на нем, улыбка перекосила робингудовскую седую бородку. Пучки света от флуоресцентных ламп блестели на лысой голове и небольших круглых очках. Большой человек с громким гортанным голосом.

– Надо тебе было ее прикончить. Ты это понимаешь, не так ли?

Заключенная в своей собственной одиночной камере женщина в телевизоре мрачно кивнула.

– Испачканное в крови платье Стейси Гурдон и ее кроссовки были найдены полицейскими в процессе прочесывания лесистой местности в Корсторфайне…

Я уставился на него:

– Тебе что, делать больше нечего?

– Эш, эта мерзкая сука хочет оставить тебя здесь до тех пор, пока ты не сдохнешь. Пришлет кого-нибудь, чтобы сделать это для нее. Время заставляет тебя работать на опережение. Ты что думаешь, у тебя есть еще четыре года на то, чтобы сидеть здесь? Тогда придумай себе хобби. Займись резьбой по дереву. Или испанский учи.

Картинка в телевизоре сменилась, и на экране появился обветшалый дом, расположенный в замусоренном районе, застроенном муниципальными многоэтажками. Толпа репортеров давилась за лучшие места для съемки. В этот самый момент входная дверь отворилась, и из нее выглянула худая женщина с мертвыми глазами и трясущимися пальцами. За ее плечом, едва заметный, стоял жирный мужик – налитые кровью глаза, шмыгающий нос и закушенная нижняя губа.

Женщина откашлялась. Опустила взгляд на свои трясущиеся руки:

– Мы… – Еще одна попытка. – Мы просто хотим, чтобы ее вернули. Хотим похоронить ее. Хотим иметь возможность попрощаться с ней…

Лен наклонился и положил руку мне на плечо. Сжал:

– Я знаю пару парней, которые сделают работу всего за пару тысяч.

Я удивленно вздернул бровь:

– Они что, готовы наехать на самого Энди Инглиса за несчастных две тысячи фунтов? С ума сошел?

– Они не местные. К тому же им все равно из страны нужно выбраться. Да и вообще, кто об этом узнает?

– …пожалуйста, она же наша маленькая девочка… Стейси была всем для ее отца и для меня…

– Я бы узнал.

Отдать это в руки паре каких-то идиотов? Вообще без вариантов. Если миссис Керриган умрет, то только от моих рук, сомкнувшихся на ее горле. А я все сжимаю, сжимаю…

Если, конечно, предположить, что я хоть когда-нибудь отсюда выберусь.

Я повернулся спиной к экрану телевизора, где мама Стейси сотрясалась в рыданиях, каждый всплеск которых сопровождался стробоскопом вспышек фотографических камер.

На экране телевизора снова телевизионная студия.

– …обладаете какой-либо информацией, позвоните, пожалуйста, по телефонному номеру, расположенному в нижней части экрана. – Диктор перетасовала лежавшие перед ней бумаги. – Полиция Олдкасла подтвердила, что тело женщины, обнаруженное вчера рано утром на пустыре за городским районом Блэквол Хилл, принадлежит Клэр Янг, педиатрической медсестре каслхиллской больницы…

Лен покачал головой:

– Видишь ли, в чем дело… Ты полагаешь, что месть должна быть делом исключительно личным. Ты так и не научился передавать ее исполнение кому-то другому.