Моя жена – ведьма. Дилогия - Андрей Олегович Белянин

щекой о мою ладонь и грустно закончила: — Ты думаешь, я не пыталась? Я перепробовала все, даже ходила в церковь. Кончилось тем, что один священник убедил меня согласиться на экзерсизм. Он утверждал, что ночью в церкви путем специальных молитв ему наверняка удастся изгнать из меня дьявола. Я оказалась такой дурой, что пошла… Когда наступила полночь, я разделась и встала у алтаря, этот тип пошел ко мне, пуская слюну от похоти… Как меня не стошнило?! Потом был мгновенный переход… Вернувшись в свое тело, я обнаружила его тихо скулящим под какой-то скамьей. Он прижимал к груди правую руку, располосованную волчьими клыками…

— И это священник?!

— Он тоже человек, не стоит его осуждать.

— Знаешь… — Я замолчал, не в состоянии четко сформулировать обуревавшие меня чувства. — Я очень хочу тебе помочь. И очень за тебя волнуюсь… не бегай там… где попало.

— Родной мой, милый, единственный… Никогда за меня не переживай, я же ведьма.

— Ты — моя жена, — строго напомнил я. — Не будешь слушаться — применю физическую силу!

— Прямо сейчас? — кокетливо изогнулась она.

— Слушай, а мне как-нибудь нельзя с тобой?

— Нет. Ни-ког-да! Даже думать об этом не смей.

— А что? Ты — ведьма, я переквалифицируюсь в колдуны. Почему тебе можно, а мне нельзя?

— Так, Сергей, слушай меня внимательно. — Ее голос заметно похолодел, а в глазах мелькнули недобрые искорки. — Если ты меня любишь, если ты хочешь, чтобы мы были счастливы, — обещай мне никогда не лезть в Темные миры!

— Обещаю. А что такое Темные…

Тут она встала с табуретки и поцеловала меня. Около часа мы были очень заняты… Смутно помню, о чем она еще просила; я, конечно, все обещал. Да Боже мой, разве возможно отказать такой женщине?! Меня слегка напрягало, что я так легко забыл свои клятвы, или, вернее, сами клятвы-то я помнил, а вот по поводу чего… Но, с другой стороны, ведь всегда можно переспросить. Если бы я только знал, как скоро…

Проснувшись утром, я тихо встал с кровати, чтобы не разбудить еще дремлющую жену. Поставив чайник, я прошел в ванную, умылся, почистил зубы, выйдя, вновь завернул на кухню взять все необходимое для романтичной подачи кофе в постель. Но, видимо, шум воды или скрип двери разбудил Наташу. Она уже открыла глаза и сладко потягивалась, когда я вошел.

— Доброе утро, милый… — Договорить она не успела: взглянув на ее лицо, я выронил поднос. Чашки вдребезги, сахар рассыпался по полу, сгущенное молоко медленно вытекало из уцелевшей розетки… Губы моей жены были перепачканы подсохшей кровью!

Она все поняла. Подхватив халат, опрометью бросилась в ванную, а через пару минут сквозь плеск воды мне послышались сдавленные рыдания. У меня самого был такой шок… Я всерьез задумался о том, каково интеллигентному человеку в действительности связать свою жизнь с настоящей ведьмой. Происходящее начинало слегка действовать на нервы, а если честно, то я впервые почувствовал признаки скользкого, безоглядного страха… Потом мне стало стыдно. Мои покойные родители никогда не простили бы своему мальчику трусости. «Сон разума рождает чудовищ…», по знаменитому офорту Гойи. Разберись, а уж потом бойся, если и вправду есть чего. В действительности ни один мир не в состоянии показать нам таких ужасающих монстров, которых рисует наше же воображение. Не знаю, как я должен был поступить в данной ситуации: устроить допрос с пристрастием, все простить и забыть навеки, просто пожалеть, немедленно развестись, отправить ее в монастырь на покаяние или в научный институт для серьезного изучения… Не знаю. Ясно было одно — ей плохо. Я пошел в ванную. Она сидела на холодном кафельном полу, закрыв руками лицо, и тихо по-девчоночьи ревела. Я сел рядом, силой подтянул ее к себе, и на моей груди она разрыдалась еще более бурными слезами. Возможно, я что-то говорил, как-то пытался утешить… Все слова забылись, вряд ли они были важными и многозначительными. Те, у кого на руках хоть раз безоглядно плакала любимая женщина, меня поймут. Можно говорить все, что угодно, значение имеют не сами слова, а их тональность. Я убаюкивал ее своей неуклюжей лаской, и вскоре Наташа притихла, лишь иногда судорожно-нервно вздыхая. Мне не хотелось ее расспрашивать. Если она так рыдала, то, значит, положение на самом деле куда хуже, чем я мог бы предполагать…

Она отводила взгляд, словно боясь прямо посмотреть мне в глаза. Я легко поставил ее в ванну и заставил принять теплый душ. Сам растер полотенцем, обернул в махровую простыню и на руках унес в кухню. Она все время молчала, но, когда я попытался усадить ее на табурет, чтобы налить чаю, тихо попросила:

— Не отпускай меня, мне страшно…

Тогда я осторожно сел сам и постарался поуютнее устроить ее на моих коленях.

— Расскажи, тебе легче станет.

— Но ты же видел… ты же сам все видел…

— Не надо. Не кричи и не плачь больше. Я не брошу тебя одну. Только, пожалуйста, расскажи мне все…

— Я… я же почти ничего не помню… — сбивчиво заговорила она, шмыгая распухшим от слез носом. — Там был город… мы куда-то бежали стаей. Потом я отстала, мне почудился запах страха из дверей какого-то дома. Я вошла… город давно заброшен, там никто не живет, но здесь оказалась девочка. Маленькая, очень худая и бледная, лет пяти… Она испугалась и закричала. Кажется, на ее крик пришли другие волки, те… оборотни.

— Что было дальше?

— Не знаю… не помню… я не могла… Боже мой, неужели на моих губах была ее кровь?!

Наташа смотрела на меня совершенно безумными глазами, а я не знал, что ей ответить. Наверное, она надеялась на то, что я большой, умный и сильный, что все само собой как-то исправится, сладится, изменится, если еще крепче прижаться ко мне, то все снова станет хорошо. Я гладил ее по голове, как ребенка, которому приснился страшный сон.

— Сережа! У тебя дрожат руки…

— Я знаю, любимая… не обращай внимания, это нервы.

— Ты… из-за меня?

— Конечно. Я, наверное, никогда не смогу не принимать твои проблемы близко к сердцу. Я волнуюсь за тебя…

— Завтра луна пойдет на убыль.

— Слабое утешение… А что мы будем делать в следующем месяце?

— Не знаю…

— Послушай, — вдруг вспомнил я. — Но ведь астрономически полнолуние длится лишь одну ночь, если быть точным, даже несколько часов. Почему же ты превращаешься в волчицу уже почти неделю?

— Это зов. Пока глаз человека видит полную луну — Силы Тьмы берут свое. Обычно именно семь дней каждого месяца мы приобретаем возможность перекидываться