Стальные стрелы - Сергей Зверев

«Сникерс» – это мощная вещь, но сдается мне, что надо поесть что-нибудь получше», – подумал собровец, рассматривая обилие ярких разноцветных этикеток на всяких пакетиках, баночках и упаковках, которые были разложены на фанерном столике прямо перед ним. Он был уже опытный путешественник, закаленный в бесчисленных командировках, и хорошо знал свой организм. После трех-четырех дней на сухом пайке у Алексея начинал побаливать желудок, а это был сигнал о том, что туда надо было вбросить питательные вещества, и желательно в жидком виде. Так как возможность зайти в столовую у бойцов спецподразделения не всегда имелась, то приходилось обходиться бутербродами…

«Так, покупаем «бич-пакет» и «галину бланку» для вкуса… и нормально… все будет вери вел, не первый раз… есть это у ней? Вот китайскую лапшу вижу, а «галину бланку» нет… блин… и как теперь ей объяснить, что мне надо? Знает она, что это такое? Поймет? Ну ладно, попробую объяснить. Хотя вряд ли…»

– Вот есть это у вас? – Алексей сморщил лоб, поглядел на «женщину в черном» (она внимательно, с напряжением, как человек, который пытается что-то понять, услышав знакомые слова, взглянула на него) и начал:

– Ну, вот знаете… вот курица есть, знаете? Курица? (женщина медленно кивнула головой, не спуская с Алексея глаз) Вот эту курицу разделывают… на такие кубики… есть это у вас?

Женщина молчала и смотрела на Чижова. То, что она родилась на Кавказе, было заметно по ее выразительной внешности. У нее были красивые темные глаза на неподвижном белом лице. Это было единственное, что мог разглядеть Алексей. Ее фигура была закрыта темным длинным одеянием полностью. Он даже не мог сказать, какого цвета у нее волосы. Огромный черный платок закрывал всю голову и был надвинут на самые брови.

Собровец вздохнул и огляделся. Вадик стоял недалеко и покупал аджигу у невысокого мужика в огромной серой кепке. Мужик громко хрипел:

– Э, ты почему вот это не хочешь брать, э? Моя жена ее своими руками делала, а ты не хочешь купить! Меня весь рынок знает, я никогда какую-нибудь гадость не продаю! На, пробуй еще, э! Ибрагиму не жалко!

– Вот курица… ее на кубики режут и продают… такие коричневые… добавляют в бульон еще, – проговорил безнадежно Алексей и уже решил про себя, что хватит мучить эту несчастную, да и заодно самого себя тоже.

– Молодой человек, вам «галину бланку» надо? – вдруг спросила его «женщина в черном». Алексей выпрямился. Голос у «монашки» оказался звучным и чистым, но что удивило Алексея больше всего, так это то, что у нее даже отсутствовал и намек на акцент.

– Я просто не сразу поняла, что надо… такое ощущение, что вы не русский… вот, есть «галина бланка»… вот «кнорр»… что вы хотите?

«Монашка» подняла голову и улыбнулась. Он с досадой сообразил, что она прекрасно разобралась в ситуации.

– Мне «галину бланку».. (чтоб ее!) – пробормотал Алексей. – И это… – он помялся, но потом решил, что ничего страшного не случится – Вы извините меня… я подумал…

– Да я поняла, – негромко ответила «монашка», вздохнула и поправила платок. Лицо ее стало серьезным. – Между прочим, я в Ленинграде кандидатскую защищала и жила там шесть лет… а вы решили, что я забитая горянка.

– Извините, – проговорил еще раз Чижов и торопливо отвернулся, ощущая, как его бросило в жар.

«Фу, давно я так не краснел… дебил! А впрочем… сама виновата! Оделась, как будто в семнадцатом веке живет… еще бы паранджу надела… ну, ладно. Меня это не касается. А впредь будь поаккуратней, наверняка она дома этот случай расскажет как анекдот про тупых русских… тьфу, черт!»

Но вкусные куриные кубики Алексею не понадобились. Дагестанцы умели встречать гостей. За один час прямо во дворе УБОПа был собран отличный стол, на котором было все, чем только может порадовать радушный кавказский хозяин своих гостей. Фрукты, зелень, жареная и вареная баранина, мясо птицы, коньяк и водка, виноград, арбузы – чего только ни выставили собровцы своим коллегам… в общем, вечер удался… даже сам начальник Управления вышел на полчаса из своего кабинета и, нарушая все писаные и неписаные правила, выпил с офицерами несколько рюмок коньяка и от души пожелал им успехов в службе. Он-то знал, что им предстоит.

На следующий день группа СОБРа переехала на заброшенную турбазу на берегу моря, которую охранял пожилой сторож со старым охотничьим ружьем. В девяностые годы число желающих отдохнуть на каспийском побережье здорово сократилось, и множество туристических комплексов уже давно закрылось или было переведено в режим консервации. Но у Бори Зернова, который повсюду имел знакомых, оказались широкие связи в самых разнообразных кругах. В распоряжение «его хороших друзей» (совершенно бесплатно) предоставили несколько деревянных домиков с железными кроватями, где они и разместились. Неожиданным «туристам», единственным на всем побережье, очень обрадовался сторож. Так как на базе было организовано круглосуточное дежурство силами самих офицеров (таков был всегдашний порядок в командировках), то сторож вдруг оказался в краткосрочном отпуске, который он решил провести там же, на своем рабочем месте, попивая местное вино и загорая на жарком солнышке…

Ребята купались в море, отдыхали и отсыпались, наслаждаясь внезапно выпавшим счастьем, но у каждого постепенно в глубине души начинала сжиматься тяжелая стальная пружина, которая должна стремительно распрямиться в нужный момент, выбрасывая в кровь адреналин и заставляя бойца действовать быстро, решительно и с максимальной отдачей. Чудес не бывает, в конце концов, всех их ждет риск и возможная неудача, ведь они находились в республике, где федеральная власть была достаточно слаба, а реальная сила принадлежала влиятельным национальным кланам. Какой будет расклад при боевой работе, и смогут ли девять человек навязать свою волю любому, кто вздумает оказать им сопротивление, было еще неизвестно. Сами собровцы давно поняли: чтобы группа выжила и успешно выполнила задание, им необходимо держаться вместе, как стае волков. Сравнение не самое лестное, зато верное. Когда СОБР врывается в любое кавказское село и задерживает там человека, то не всегда местные жители (а они собирались в большую толпу моментально, оставалось только догадываться, как они узнавали о происходящем) давали возможность увезти подозреваемого спокойно. В ход шли оскорбления, камни и стрельба в воздух. Было ясно, что только решимость каждого собровца удерживала местных от прямого нападения. И еще, невзирая на последствия, мощная поддержка друг друга в любой ситуации. Прав собровец, не прав – с этим позже разберутся… Чтобы прикрыть своего товарища от ревущей толпы, надо чувствовать в себе великую уверенность и правоту… И если вот этого бородатого, который орет в первых рядах, надо будет нейтрализовать, значит, надо… Если он вытащил пистолет или хотя бы огромную палку, то это означает одно – он превратился в зверя, потеряв все человеческое, и на него слова и призывы уже не подействуют… Он опасен тем, что может повести за собой толпу, и собровец обязан его нейтрализовать даже ценой собственной жизни… Для собровца это закон… Иначе толпа растерзает не только тебя, но и твоих товарищей…

Борис Зернов был известен как толковый и грамотный «опер», а это значило, что почти все его разработки заканчивались силовым задержанием.