Стальные стрелы - Сергей Зверев

На потерявшую дар речи и зажимающую уши женщину, которую Зернов вытолкнул перед испуганными озлобленными вооруженными людьми, никто из кричавших и стрелявших не обратил никакого внимания. Таможенники были здорово напуганы и поэтому, увидев, что СОБР не стреляет в ответ (без приказа никто огня не открывал, люди были обучены и угрозы своей жизни пока не видели), подогревали свою храбрость несмолкаемыми выстрелами в воздух.

Дагестанский СОБР не выдержал. Их пулеметчик поднял ствол и выпустил все семьдесят пять патронов над головами возбужденных людей. В наступившей тишине он поменял магазин и вновь изготовил оружие к стрельбе.

– Харе! – заорал наконец Боря, слегка приседая от натуги (почему-то это слово, сокращенное от «хорош!», выкрикнутое на одном мощном выдохе, всегда лучше слышится и понимается среди автоматных очередей). Он рассчитывал, что присутствие прокурора охладит горячие головы, но женщина («Мужика надо было брать», – угрюмо подумал Зернов.) совершенно растерялась, и по ней было видно, что в данный момент ей совершенно было наплевать на свои служебные обязанности. Она инстинктивно старалась спрятаться за спины тех мужчин, с которыми приехала.

Машины, которые с обеих сторон границы ждали своей очереди для въезда на мост, стали разворачиваться и уезжать, чтобы оказаться как можно дальше в стороне от вооруженного конфликта Азербайджана с Россией.

После этой команды все внимание собравшихся вооруженных людей переключилось на Зернова.

– Я – старший оперуполномоченный РУБОПа по особо важным делам полковник Зернов. – Он вытащил бордовую книжицу, и, не раскрывая, махнул ей перед лицом того таможенника, который орал громче всех. Тот уставился на полковника злыми возбужденными глазами.

– Все действия твоего человека записаны на видеокамеру, а краска от денег, которые он взял, не смоется еще целую неделю… пусть попробует, у него вся ночь впереди… сейчас прокурор напишет свой рапорт о том, что вы силой оружия препятствовали ей пройти в ваше помещение, не имея на это никакого права… мои люди это подтвердят… я посажу твоего дурачка, а ты слетишь со своего теплого местечка. Это я постараюсь тебе устроить… ну а пока давай попрощаемся хотя бы до завтра. – С этими словами старший «опер» развернулся, нашел взглядом Тиму и скомандовал на правах руководителя всей операции:

– Уводи людей. Уходим.

* * *

На азербайджанском берегу за всем происходящим на мосту наблюдал молодой человек кавказской внешности, с биноклем в руках. Он был гладко выбрит и одет просто, очень просто, и по этой бросающейся в глаза простоте одежды (много раз стиранные добела джинсы, такая же невзрачная блеклая футболка, потерявшая свой яркий первоначальный синий цвет, и стоптанные, разношенные кроссовки) опытный наблюдатель легко бы определил иностранца. Молодой человек отошел от дороги и поднялся на небольшой зеленый пригорок с растущими деревьями, чтобы оттуда, не привлекая излишнего внимания, наблюдать за мостом в бинокль. Рядом с ним стоял его спутник, по виду похожий на азербайджанца, выглядевший постарше и одетый в блестящий, переливающийся на солнце костюм. Кавказцы любят одеваться во все яркое, и азербайджанец каждый раз хмурился, когда его взгляд останавливался на молодом человеке. Если можно было бы прочитать мысли азербайджанца, то он сейчас думал примерно так: «Неужели этот пацан, который приехал командовать сюда вместо Джонни, получает так мало денег? Все-таки заместитель руководителя такой большой фирмы… на него же люди смотрят! А он одевается так, как будто вместо работы собрался в лес за грибами… совсем не понимает ситуации человек. Вот Джонни… да что там Джонни… был таким же шалопаем, несмотря на его возраст, пока Самир (азербайджанец сказал о себе в третьем лице) не вдолбил в его плешивую голову понятие о том, что одежде на Кавказе придают очень большое значение… вот и с этим придется возиться. Ему-то все равно, как выглядеть, но я же с ним рядом постоянно, и что обо мне подумают… скажут, что мой начальник – оборванец. Помоги мне, Всевышний!»

Внезапно раздавшиеся автоматные очереди всколыхнули теплый воздух, и из камышей поднялась стая испуганных птиц.

Фарух выпрямился, плотнее прижал окуляры, напряженно вглядываясь в далекие машины на мосту. Реакция же Самира была совершенно другой. Как только прогремели первые выстрелы, он, не оглядываясь, сразу же пригнулся и бросился за багажник черной «Волги», на которой они с Фарухом приехали. В то время как Фарух шарил по мосту биноклем, пытаясь определить причину неожиданной и суматошной стрельбы, Самир внимательно вслушивался, привычно определяя, на каком расстоянии от него просвистят пули. Он провоевал два года в Нагорном Карабахе и при внезапной опасности действовал точно так же, как и был обучен. В первую очередь он спасал самого себя, и в этом проявился его инстинкт самосохранения, помноженный на боевой опыт. (Именно таких людей, которые имеют за своими плечами реальные вооруженные столкновения, никогда не возьмет на работу хорошее частное охранное агентство. Переучить опытного бойца уже невозможно, он никогда не подставит себя для защиты тела хозяина, проще взять человека с улицы и уже лепить из него качественного телохранителя.)

Фарух случайно увидел своего помощника в такой нелепой позе. Сам он не пригнулся, и вообще мысль об этом даже не пришла ему в голову. Американский разведчик усмехнулся про себя и подумал, что его ближайший помощник оказался трусом, надо подумать о его замене.

Самир, который легко прочитал эту мысль на лице Фаруха, досадливо вздохнул, пробормотал про себя азербайджанское ругательство, разогнулся, заботливо отряхнул брюки и сделал вид, что он не заметил презрительную улыбку на лице своего непосредственного начальника.

– Что там такое? – проговорил Фарух, опять прикладывая бинокль к глазам.

– Вам надо подождать меня дома или в офисе, – сухо ответил Самир, щурясь от солнца, ветра и солнечных бликов на воде. – Я съезжу и узнаю, в чем дело.

* * *

Отменное, хорошо прожаренное мясо с зеленью остывало на фирменной сковородке. У Фаруха совсем не было аппетита. Он взял в руки вилку, но не делал ею никаких движений, вслушиваясь в ровный, без эмоций голос Самира.

– На границе работал РУБОП. Так называют недавно созданное в России подразделение милиции.

Самир очень хотел есть, он провел за рулем несколько часов, мотаясь по всему городу и собирая информацию, но взять кусок мяса первым ему даже не пришло в голову. Он открыл бутылку «Боржоми» и налил себе стакан до краев.

Фарух нахмурился, но не удивился. Ему было простительно не знать всех новых образований в структуре милиции сопредельного государства. В конце концов, его готовили для работы на Ближнем Востоке. А вместо этого бросили на границу с Россией… вспомнили, видимо, о том, что его бабушка была азербайджанкой и говорила с внуком только на русском… «Ну ладно, – подумал он, – будем разбираться».

– Что такое РУБОП? – спросил спокойно американский разведчик и нехотя отломил себе кусочек лаваша. Он хорошо понимал, что стрельба на пограничном мосту не может быть обычным событием, сейчас не война, значит, случилось что-то серьезное, а переправлять оружие в такой обстановке было бы слишком рискованно. Если стреляли сегодня, то могут стрелять и завтра, а Фаруху нужен был гарантированный, ничем не осложненный проезд через границу.