Смута. Ее герои, участники, жертвы - Людмила Евгеньевна Морозова

на далеком Севере. Иван Грозный, хорошо изучивший женскую натуру, очень скоро понял, что представляла из себя юная чаровница-притворщица. Возможно, его даже сначала забавляли непомерное тщеславие и корыстолюбие Марии. Он позволил ей устроить свой двор (правда, в него вошли лишь жены дворян и дьяков), разрешил пышные выезды в загородные резиденции и монастыри. Сам он в них почти не принимал участия, удрученный болезнями и победоносным продвижением польского короля Стефана Батория в глубь русских территорий.

Даже через полгода совместной жизни ни у царя Ивана, ни у Марии Нагой не возникла хотя бы малейшая привязанность друг к другу. Слишком велики между ними были разность характеров и жизненных интересов и различие в возрасте. Иван Васильевич в очередной раз убедился, что единственно родным и близким для него человеком была первая жена Анастасия Романовна и что никакая самая красивая девушка не в состоянии ее заменить.

Марии все труднее и труднее было изображать из себя веселую кокетку, когда она оставалась наедине с мужем. Ведь от него она почти не получала подарков и средств для организации приемов — казна была истощена длительной и бесперспективной Ливонской войной. К тому же она заметила, что окружение жен царевичей более знатное и многочисленное. Особую зависть вызывала новая жена царевича Ивана Елена Федоровна Шереметева, которая, по слухам, была беременна. Ведь именно Елена в будущем должна была стать царицей, саму же Марию при отсутствии детей ждала монастырская келья. Поэтому Мария решила любым путем устранить соперницу. Лучшим способом для этого были интриги, всегда процветавшие при царском дворе. Она знала, что стареющий монарх давно с подозрением относился к старшему сыну Ивану, считавшемуся официальным наследником. Царевичу уже было 27 лет, но отец в жесткой форме пресекал все его попытки действовать самостоятельно. Естественно, что навязчивая опека родителя не могла не возмущать Ивана. Опасная искра в их взаимоотношениях могла вспыхнуть в любой момент, и Мария, судя по всему, «запалила фитиль».

Все подробности этого трагического ноябрьского дня 1581 года остались неизвестными современникам. Они лишь узнали о том, что разгневанный царь Иван ворвался в терем старшей невестки Елены Шереметевой и стал избивать и бранить ее. Причину царской ярости никто не знал. Некоторые современники даже предположили, что свекру не понравился слишком простой наряд жены царевича. Однако в своем тереме она имела право ходить в любом виде, посторонние же не могли врываться к ней без позволения мужа. Поэтому напрашивается предположение, что именно Мария настроила царя против жены царевича Ивана и побудила его направиться в женский терем и начать роковую ссору. Она могла пожаловаться на то, что старшая невестка не слишком к ней почтительна, что нелестно о ней отзывается, или придумать что-либо более серьезное.

Так это было или иначе, но на крики жены прибежал Иван Иванович и попытался унять разбушевавшегося<от-ца. Но это лишь «подлило масла в огонь» — град ударов тяжелого царского посоха обрушился и на него. Один из них — в висок — стал смертельным. Обливаясь кровью, царевич упал и потерял сознание. Вскоре у него началась горячка, и 19 ноября он скончался. Пострадала и Елена — от побоев у нее случился выкидыш. От обрушившихся несчастий царь Иван Грозный впал в депрессию. Ликовала в глубине души только Мария Нагая, полагавшая, что одержала новую победу на пути к вершине власти. Ведь в случае рождения у нее сына тот имел все шансы в будущем занять престол, поскольку у второго царевича, Федора Ивановича, женатого несколько лет на Ирине Годуновой, детей не было.

Смерть старшего сына надломила Ивана Грозного. Ярость его поутихла, сумасбродства прекратились. Он все больше и больше думал о душе. Каясь в многочисленных грехах, жертвовал церквям и монастырям огромные суммы. Мария же поставила цель во что бы то ни стало родить ребенка и всячески привечала в своей спальне убитого горем мужа. Тот не сопротивлялся и, казалось, находил утешение в объятиях молодой и красивой супруги. Но вскоре выяснилось, что с его стороны это было притворством и игрой. В начале 1582 года дядя Афанасий Федорович тайно сообщил Марии, что царь вновь собирается жениться. На этот раз он ищет невесту в Англии. Все знали, что монарх пытался посвататься к английской королеве Елизавете и даже хотел с казной покинуть Россию. Только сообщение дипломатов о том, что королева стара и некрасива, остановила его от необдуманного шага. Но мысль породниться с английским королевским домом не покидала стареющего государя. Он постоянно расспрашивал дипломатов и английских купцов о ближайших родственницах Елизаветы. Наконец один из дипломатов разузнал, что у королевы по линии матери есть молодая и незамужняя племянница Мария Гастингс. К ней Иван Васильевич и решил посвататься, не считая нужным предварительно официально развестись с Марией Нагой. Получалось, что к браку с ней царь относился несерьезно, видя в ней лишь очередную наложницу. Более того, переговоры о женитьбе на англичанке на первом этапе было поручено вести ее дяде Афанасию.

Сведения о брачных планах мужа стали для Марии настоящим ударом. К тому же выяснилось, что она беременна и осенью должна разродиться. Царица тут же сообщила царю Ивану о том, что тот вновь станет отцом, надеясь, что остановит его от сватовства. Но все было напрасным. В августе в Англию был отправлен посол Федор Писемский, который должен был встретиться с Марией Гастингс, как следует ее разглядеть и составить словесный портрет: какого роста, дородна ли, бела или смугла, красива ли, а также выяснить: какого возраста, в каком родстве с королевой, кто ее отец, есть ли братья и сестры. Кроме того, послу следовало попросить портрет Марии на доске или бумаге. Отвергнутой царице оставалось лишь ждать развития событий, на которые она почти не могла повлиять. 19 октября 1582 года у нее родился сын Дмитрий, но отца этот ребенок уже не интересовал. Царь лишь ждал известий из Англии, желая круто поменять свою жизнь.

Переговоры Писемского с Елизаветой начались в ноябре. Узнав о желании Ивана Грозного посвататься к ее племяннице, королева ответила послу так: «Любя брата своего, вашего государя, я рада быть с ним в свойстве. Но я слышала, что государь ваш любит красивых девиц, а моя племянница некрасива, и государь ваш навряд ли ее полюбит. Я государю вашему челом бью, что, любя меня, хочет быть со мной в свойстве. Но мне стыдно списывать портрет с племянницы и послать его к царю, потому что она некрасива да и больна, лежала в оспе, лицо у нее теперь