Песни мертвого сновидца. Тератограф - Томас Лиготти

Доктор Мунк осекся, не желая дальше продолжать в том же духе невольного восхищения.

— Но несмотря на сновидческие пейзажи в воображении Джона Доу повседневные свидетельства его проказ указывают на преступления вполне обычной и даже приземленной природы. Его жестокость посредственна, если так вообще можно говорить о том, что он совершил. Но Доу отрицает, что в его зверствах есть хоть что-то заурядное. Он говорит, что специально все устроил так для тупых масс, что под «проказами» имеются в виду некие другие действия, — более того, противоположные злодеяниям, в которых он обвиняется. Столь любимый им термин, возможно, имеет некое основание в прошлом Доу.

Доктор Мунк остановился, крутя в руках пустой бокал и позвякивая кубиками льда. Лесли, казалось, погрузилась в собственные мысли, слушая мужа. Она зажгла сигарету и сейчас облокотилась о ручку дивана, положив ноги на подушки так, что ее колени были обращены в сторону Дэвида.

— Когда-нибудь тебе нужно бросить курить, — заметил тот.

Лесли опустила глаза, как ребенок, которого слегка пожурили:

— Я обещаю, что как только мы переедем… Я брошу. Договорились?

— Договорились, — ответил Дэвид. — И у меня есть еще одно предложение. Для начала я хочу сказать, что точно подам заявление об увольнении.

— А не слишком ли быстро? — спросила Лесли, надеясь, что не слишком.

— Поверь мне, никто не удивится. Я не думаю, что там кому-то есть до меня дело. В общем, у меня следующее предложение: давай завтра возьмем Норлин и снимем место на пару дней где-нибудь к северу отсюда. Можем на лошадях покататься. Помнишь, как тебе понравились такие поездки прошлым летом? Что скажешь?

— Звучит прекрасно, — согласилась Лесли, не скрывая радости. — Просто замечательно.

— А по дороге назад заедем к твоим родителям и оставим Норлин у них. Пусть поживет там, пока мы занимаемся переездом и ищем новый дом. Я так думаю, они не будут возражать и поживут с ней недельку или около того?

— Нет, конечно нет, они с радостью согласятся. Но к чему такая спешка? Норлин еще в школе, ты же знаешь. Может, подождем, пока год закончится? Это же всего лишь через месяц.

Дэвид замолчал, явно собираясь с мыслями.

— Что случилось? — спросила Лесли с еле заметным волнением в голосе.

— На самом деле ничего, совершенно ничего. Но…

— Что «но»?

— В общем, дело в тюрьме. Я знаю, что казался тебе излишне самоуверенным, когда говорил, насколько тут все безопасно, и я не отрекаюсь от своих слов. Но этот человек, Джон Доу, он очень странный, как, я уверен, ты уже поняла. Да, он — совершенно точно психопат-детоубийца… и все же. Я действительно не знаю, что сказать.

Лесли удивленно посмотрела на мужа:

— Ты же говорил, что заключенные вроде него только бросаются на стены, а не…

— Да, почти всегда именно так и происходит. Но иногда…

— Дэвид, о чем ты? — Беспокойство, которое Дэвид так тщательно старался скрыть, проникло и в Лесли.

— Дело в том, что сказал Доу сегодня, когда я с ним говорил. Ничего определенного. Но мне будет гораздо спокойнее, если Норлин поживет у твоих родителей, пока мы тут решаем проблемы.

Лесли зажгла еще одну сигарету и решительно произнесла:

— Расскажи мне о том, что тебя так сильно тревожит. Я должна знать.

— Когда я расскажу, ты, наверное, подумаешь, что я тоже схожу с ума. Но ты с ним не говорила. А я говорил. Не слышала его речь. Ее особенности, вычурность. Не видела это постоянно меняющееся выражение лица. Во время сеанса у меня было постоянное чувство, словно он ведет какую-то игру, которой мне не понять, хотя я уверен, что это лишь причуды воображения. Обыкновенная тактика психопата — запутать своего доктора. Это дает им ощущение власти.

— Просто скажи мне, в чем дело, — настаивала Лесли.

— Хорошо. Впрочем, считаю, что будет ошибкой придавать этому слишком большое значение. Но сегодня в конце сеанса, когда мы говорили обо всех этих детях, он произнес одну фразу, которая мне совсем не понравилось. Он тогда снова забавлялся, разговаривал с преувеличенным акцентом — то просторечным, то немецким. И я дословно воспроизвожу его слова: «У вас-то мальчуган не озоровал бы, а вот девчушку вашу пожурить бы для острастки, нор лень, да, профессор фон Мунк?» А потом он молча мне улыбнулся. Теперь я думаю, что он просто старался сбить меня с толку. Ничего больше.

— Но эти слова, Дэвид: «девчушку вашу», «нор лень».

— Правильно, разумеется, должно быть «но», а не «нор», но я уверен, что это лишь случай дурной грамматики, не более.

— Ты же никогда не упоминал при нем о Норлин, так?

— Разумеется, нет. На такие темы я с этими людьми не разговариваю.

— Тогда почему он так сказал?

— Понятия не имею. Он обладает очень странным умом, постоянно говорит туманными намеками и тонкими шутками. Возможно, он слышал обо мне от персонала. Или все это лишь невинное совпадение.

Доктор взглянул на жену.

— Ты, скорее всего прав, — охотно согласилась Лесли, испытывая сомнительное желание безоглядно поверить мужу. — И все же я прекрасно понимаю, почему ты хочешь отвезти Норлин к моим родителям. Ничего, конечно, не случится…

— Ничего. Нет никаких причин для беспокойства. Разумеется, это тот случай, когда пациент перехитрил своего доктора, но мне на это уже наплевать. Любой разумный человек будет слегка напуган, проводя день за днем в суматохе этого места, в его почти физической опасности. Все эти убийцы, насильники, отбросы из отбросов. В таких условиях невозможно вести нормальную семейную жизнь. Ты видела, какой я был на дне рождения Норлин.

— Я понимаю. Не лучший район, чтобы растить ребенка.

Дэвид медленно кивнул:

— Когда я поднимался к ней недавно, то почувствовал себя, не знаю, словно уязвимым. Она обнимала игрушку, с ними ей лучше спиться. — Он сделал глоток из бокала. — Кстати, игрушка была новая. Ты купила ее сегодня, когда ходила по магазинам?

Лесли взглянула на мужа, недоумевая:

— Сегодня я купила только это, — она указала на коробку, лежащую на кофейном столике. — Ты о чем?

— О плюшевом Бэмби. Может, он был у нее раньше, а я просто не заметил, — ответил он, отчасти решив не продолжать эту тему.

— Если он и был у нее раньше, то не от меня, — решительно заметила Лесли.

— И не от меня.

— И я не помню, чтобы игрушка была в комнате, когда я укладывала Норлин спать.

— И тем не менее она держала ее в руках, когда я ходил наверх, услышав…

Дэвид замер. Судя по выражению на его лице, он словно обдумывал тысячу мыслей разом, словно что-то искал, лихорадочно, суетливо копошась в каждой клеточке своего мозга.