Исчезнувший мир - Том Светерлич

Мосс давно уже научилась диссоциативной технике и умела смотреть на трупы под разным углом, отделяя изувеченные тела как можно дальше от личностей, которыми они когда-то были, она смотрела на собравшихся вокруг коллег через призму человека, а на тела – через призму криминалиста. Мосс воспринимала трупы как вещественное доказательство. Женщину убили одним или двумя ударами по голове, либо по левой скуле, либо по теменной части с той же стороны. Левый зрачок женщины расширился до размеров черного блюдца. Мосс отметила, что у мальчика содраны все ногти. И, судя по всему, на ногах тоже.

Она проверила женщину и обнаружила, что ее ногти тоже удалили. Кто-то – несомненно, мужчина – убил этих людей, а потом встал на колени прямо в кровь, чтобы выдернуть ногти. Или он выдернул ногти до убийства? Зачем? Один из криминалистов протягивал нити от кровавых брызг на потолке и стенах, создавая паутину, очерчивающую точки схождения – судя по всему, во время удара жертвы стояли на коленях. Похоже на казнь. Комната, в которой они погибли, была простой и безвкусной, ничего похожего на ту, где когда-то бывала Мосс, – уютную, похожую на пещеру гостиную семьи своей подруги. Теперь, в отблесках света, стены напоминали по цвету овсянку. А на них пусто – ни картин, ни фотографий, комната выглядела нежилой, как будто обставлена для продажи.

– Шэннон Мосс?

Один человек в спецкостюме отвлекся от работы. Его глаза так налились кровью, что казались алыми, темная кожа побледнела до пепельного цвета, на маске протянулись две влажные полосы под ноздрями.

– Специальный агент из Следственного управления ВМФ, – представилась она.

Он пересек гостиную по стальным мосткам, установленным над кровью, как камни для переправы в ручье. Пожевав жвачку, он сказал:

– Специальный агент Уильям Брок, возглавляю расследование. Давайте поговорим.

Брок повел ее на узкую кухню, собравшиеся там люди уже сняли спецкостюмы, их рубашки и галстуки помялись после нескольких часов работы, лица осунулись от недостатка сна. Но Брок выглядел неутомимым, как будто готов сражаться, пока не схватит убийцу. Провожая Мосс, он смотрел сердито, почти угрюмо, словно произошедшее здесь нанесло ему личное оскорбление. Он был крупным, баритон гулко звучал среди приглушенных голосов.

– Сюда, в этот закуток, – сказал он, открывая тонкую дверь-гармошку в отгороженную от кухни комнатку.

За прошедшие годы остальную часть дома бездушно обновили, но эта комнатка осталась прежней, практически нетронутой с тех пор, когда Мосс видела ее в последний раз. Это ее ошеломило – как будто время забыло об этом маленьком клочке. Панели под дерево, аляповатый абажур, окрашивающий комнату в янтарный цвет. Даже стол из ДСП и металлические офисные шкафы были похожи, если не те же самые. В одном шкафу Кортни как-то нашла связку писем, переписку родителей Кортни в процессе развода. Девочки сидели на веранде у входа и читали их друг другу вслух. Мосс поразилась, насколько пылкими, почти ребяческими могут быть письма взрослого мужчины жене и ничем не отличаются от школьных записок о разрыве отношений, совсем никакой разницы, так она тогда подумала. Ничего не меняется. У человеческого сердца нет возраста.

– У нас есть фотографии жертв? – спросила Мосс. – Какие-нибудь недавние? Невозможно понять, как они выглядели.

– Есть несколько альбомов, – ответил Брок. – И еще чеки из фотомастерской и негативы. Отправлю их вам, как только получим. Вы уже все осмотрели? И наверху тоже?

– Мне нужно осмотреть верхний этаж.

Брок закрыл дверь-гармошку.

– Я должен с вами поговорить, прояснить кое-что, – сказал он, усаживаясь за стол из ДСП. – Посреди ночи мне позвонил замдиректора ФБР, вытащил из постели. Обычно он мне не названивает. Он сказал, что в Канонсберге произошло преступление федерального уровня, и велел его раскрыть.

– Но это не все, что он сказал, – предположила Мосс.

Брок оскалился – это обозначало расслабленную улыбку, но выглядело скорее как паника. Он завернул жвачку в фольгу и сунул в рот новую черную плитку. В воздухе поплыл запах лакрицы от его дыхания. Мосс заметила следы зубов на кончике его карандаша – может, он только что бросил курить, решила она, или пытается. Сорок с небольшим, максимум лет сорок пять, мускулистый, явно регулярно наведывается в спортзал. Она представила, как он боксирует. Представила, как накручивает мили на беговой дорожке в пустом зале.

– Я пытаюсь понять слова замдиректора, – сказал Брок. – Чтобы погрузиться в то, что мы здесь обнаружили. Он рассказал о специальной программе под названием «Глубокие воды». – Брок произнес это как заклинание, и в его глазах мелькнула тень страха. – Флотская программа, засекреченная. Сказал, что наш главный подозреваемый, «морской котик» Патрик Мерсалт, связан с программой «Глубокие воды» и прикомандирован к Космическому командованию ВМФ. Босс велел включить в расследование Шэннон Мосс.

«Для этого человека пределы известного мира расширились всего несколько часов назад», – подумала Мосс, видя, как Брок старается поверить в немыслимое. Его посвятили в тайну «Глубоких вод», но насколько ему можно доверять? Мосс вспомнила, как впервые увидела солнечные зайчики на бортах кораблей КК ВМФ в космосе, это было словно во сне, будто россыпь бриллиантов на черном бархате – такое великолепие мало кто видел. Она представила Брока, отвечающего по телефону, вот он сидит на кровати и слушает начальника, а тот описывает нечто, больше похожее на чудо.

– Мерсалт был… кем-то вроде астронавта, – сказал Брок, перемалывая челюстями лакрицу. – Глубины космоса – это я могу понять, могу понять, что мы побывали в Солнечной системе намного дальше, чем сообщалось, но не понимаю как. Квантовая пена…

Так значит, ему рассказали о Глубинах космоса, но не о Глубинах времени. КК ВМФ – публичная организация, при Рейгане занималась программой «Звездные войны» и получала финансирование от министерства обороны вместе с Управлением космических систем ВВС и НАСА, но основная масса операций была полностью секретной. Мосс путешествовала в Глубины космоса, а также и в Глубины времени, в разные версии будущего, не только чтобы посмотреть на Рубеж, но и ради собственных расследований. НеБыТь – так называли это будущее, «Недопустимые Будущие Траектории». Недопустимые, потому что будущее, в которое путешествовал КК ВМФ, было лишь вероятностью, созданной условиями в настоящем. Ей запрещалось использовать добытые в будущем улики для обвинения в настоящем, потому что это будущее могло никогда не случиться.

– Считайте меня источником информации, – сказала Мосс. – Вот почему я здесь, вот почему вас просили мне позвонить. Мой отдел в СУ ВМФ расследует преступления, имеющие отношение к программе «Глубокие воды».

– Не знаю, чему и верить. Не знаю, чему верить – в том, что касается Патрика Мерсалта и секретной космической программы… Все это звучит как… Не знаю даже, понимаю ли я все это.

– Пропавшая девочка, – сказала Мосс. – Это наша главная цель.

Напоминание о девочке заставило его сосредоточиться, подумать о чем-то более практическом.