Колумбина или... Возвращение голубков - Татьяна Ренсинк

свете. И теперь предчувствие подтвердилось… Он следовал за хозяином бала всё дальше по дворцу и скоро прошёл в просторный и уютный кабинет. Здесь даже не было слышно музыки. Стало вдруг тихо…

— Эта картина, — пройдя к креслу у стола и пригласив сесть в соседнее кресло Петра, стал говорить Врангель. — Она из России. Моей супруге помогал рисовать некий художник, — усмехнулся он с недовольством. — Весьма неприятный тип… Но, граф, я так рад видеть вас здесь, у себя в замке! У вас ведь супруга из России. Моя же тоже имеет русские корни.

— Я был удивлён приглашению, — признался Пётр.

— Отчего же? Помнится, вы бывали на балу короля. Там было какое-то дело с Разумовским… Скрипками? — вспоминал Врангель. — Я слышал о том.

— Да, было. Но Разумовский уехал, — развёл руками Пётр, будто с сожалением. — Думаю, он сейчас в России. Уезжал в Вену, но, видимо, там потолки не такие красивые.

— Потолки? — удивился Врангель.

— Да, ему нравились местные потолки, я ему посоветовал мастеров поискать в Вене.

— О, поверьте, его ещё вернут в Вену.

— Я рад за него. Лишь бы не возвращали сюда, — улыбнулся краем губ Пётр, давая собеседнику понять своё расположение к Разумовскому.

— Вы знаете, а я приглашён к нему в гости, — сообщил тогда Врангель.

— К Разумовскому?! — удивился Пётр.

— Да, но… у меня к вам весьма деликатное дело…

Врангель отошёл к столу и достал из верхнего ящика стола некую коробочку. Отдав её в руки Петру, он сел обратно в кресло и кивнул. Пётр удивлялся всё больше. Открыв коробочку и уставившись на внушительную сумму, он с вопросом посмотрел на собеседника.

— Некий барон там…. рисует картины и соблазняет жён, — намекал Врангель. — Есть подозрение, что у одной с ним была связь… А Разумовский вызвался мне помочь. У него на того барона зуб. Может, и не один.

— Боится лишиться зуба? — начинал Пётр догадываться, что хочет граф.

— Может быть, — дёрнул тот плечом. — Я же боюсь лишиться чести. Говорят, барон весьма тёмная личность и опасен. У него пропадают любовницы. Однако, больше всего я боюсь, как бы мой сын не оказался его.

— Что вы? — поразился тихо Пётр.

— Да, я откровенно заявляю это. Прошу, помогите в столь деликатном деле.

— Я не занимаюсь больше расследованиями, тем более подобными делами, — сразу закрыл Пётр коробочку, не собираясь принимать никаких денег и дел.

— Умоляю. Я заплачу много, — не хотел принимать отказа Врангель. — Подумайте.

— Я могу думать, много и долго, — поднялся Пётр и оставил коробочку на столе. — Прошу простить.

Он оставил кивнувшего на прощание графа и теперь хотелось покинуть бал и этот дворец…

Глава 4 (Колумбина…)

Прогуливаясь в саду дворца, Иона с Габриэлой продолжали беседу о голубях. Они остановились у просторной высокой клетки, где голуби проживали со множеством удобств, и выглядело всё, словно это не клетка, а город для птиц. Здесь были и домики, и места для еды и пить, даже мини-фонтаны и аллеи из незнакомых растений…

— Я сделаю такую же голубятню дома, — восхитилась Иона. — А откуда эти голуби? Они такой разной расцветки! Совсем необычные. Белый с радужными полосками, чёрные с серебряными узорами. Удивительно!

— Я пришлю их вам, — улыбнулась Габриэла.

— Как благодарить? — удивлялась счастливая Иона.

— Никак. Я пришлю птенцов. Подрастут, им захочется своей жизни. У вас, уверена, им будет хорошо.

— Откуда у вас такие голубки?

— Из России. Мне подарил их один милый человек. Он и картину эту помогал рисовать… Правда, мой муж ревнует, — вздохнула с видимой печалью Габриэла.

— Нелегко с таким мужем, — хотела поддержать Иона.

— А ваш не ревнует? — удивилась её собеседница.

— Редко, — улыбнулась Иона. — У нас больше ревную я, чем он.

Габриэла открыла дверцу голубятни и протянула руку. Сразу подлетела белоснежная голубка с радужной полоской перьев. Иона с восхищением наблюдала за птицей, словно та явилась из какой сказки.

— Моя Колумбина, — ласково улыбалась голубке Габриэла. — Мы её привезли из России… Она мне очень дорога.

— Понимаю, — улыбалась Иона, и графиня протянула ей сидевшую на ладонях птицу:

— Погладьте, её оперение — просто шёлк.

Иона несмело прикоснулась к голубке. Невероятно нежная, тёплая, и да, шёлковая… Сказочная!

— О, у вас здесь целая страна! — с восхищением сказал и подошедший Пётр.

— Петенька! — обрадовалась видеть милого Иона. — Как ты находишь эту оранжерею?!

— Полагаю, дома хочется подобную, — догадался он, с умилением улыбаясь ей и графине Врангель.

— Когда моя Колумбина подарит ещё птенцов, обещаю, они ваши! — сказала Габриэла.

— Я буду так благодарна вам! Я заплачу, сколько скажете! — не скрывала радости Иона, а графиня махнула рукой:

— Что вы! Никакой платы не приму! Это от души. Я вижу, что с любовью будете заботиться о них.

Она направила Колумбину лететь, и та вернулась в свой голубиный город.

— Что ж, — вздохнул Пётр, принимая руку милой супруги. — На этой замечательной ноте, увы, придётся прощаться.

— Как?! — удивилась та, а с нею и повернувшаяся графиня:

— Почему так скоро?

— Увы, — только и кивнул Пётр. — Неотложные дела появились.

Он поклонился, одарил протянутую ручку графини поцелуем, и направился с Ионой к выходу:

— Родители твои уже ждут в карете.

— Что происходит? Мы же почти ничего не успели здесь… Петенька? Ты кого-то увидел?

— Встретил, — кивнул он и замолчал остаток пути до экипажа.

Тишина длилась недолго, когда карета выехала за пределы Стокгольма. Иона сразу долго посмотрела на супруга рядом и спросила:

— Так что же произошло? Кого встретил?

— Препятствие отдыхать, — продолжал тот смотреть в окно.

— Ах, Пётр Петрович, — тепло улыбнулся тесть. — Всё пустяки. Убежали так, словно поймают и заставят сим делом заниматься.

— Такие могут заставить, — пробубнил еле слышно Пётр и со вздохом взглянул на супругу. — Начнём лучше строить курятник.

— Голубятню, — поправила она его.

— Ну да, я и говорю, голубятню, — кивал он.

Иона лишь вздохнула. Она видела растерянность супруга и переживание, которое было нешуточным. Она знала, как он просто хочет давать уроки будущим полицейским и сыщикам, но никак больше не заниматься сам какими-либо расследованиями. Малейший намёк, и Пётр выбит из колеи.

Он может сразу собраться, даже заняться каким делом, если оно окажется действительно важным и под силу ему, но… Это будет не то, чего он хочет.

Иона сразу, как приехали домой, потянула его за руку за собой. Он хотел, она знала, закрыться в своём кабинете, погрузиться в себя. Только у неё была другая идея… Пётр быстро считал в её взгляде всё, что она задумала.

Недолго общаясь глазами, они ушли к себе в спальню. Туда, где время вновь было лишь для них.