Убийца первого кла$$а - Сергей Дышев

— Вы правда так считаете? — искренне удивился мужчина из правозащитного журнала.

— Истинно так.

— Знаете, несколько неожиданно. Гуманистические идеи, человеколюбие — даже по отношению к преступнику?

— Неожиданно — для стандартного примитивного милиционера? — уточнил Баздырев.

— Ну, что вы! Вы для нас, Василий Максимович, милиционер новой формации! — вставила девушка.

— Мерси… Теперь, если позволите, о тактике допроса. Она у меня детерминирована с библейской мудростью: «Не суди, и не судим будешь». Разъясняю: если я вижу, что допрашиваемому человеку неприятны мои вопросы о его проступке, я извиняюсь и перехожу на другие темы, которые ему более по душе.

Правозащитник просто расцвел от баздыревских речей.

К счастью, очередной постулат пояснять Баздыреву не пришлось. Ввели задержанного — смуглого мужчину лет тридцати, обросшего до глаз щетиной, в черной кожаной куртке, мятых брюках и лаковых туфлях. Он исподлобья глянул на присутствующих.

— Здравствуйте! Присаживайтесь, — вежливо предложил Баздырев. — Назовите себя, пожалуйста, гражданин.

— Беридзе Тамаз Хризантемович.

— Вы не Беридзе, — спокойно заметил Баздырев.

— А кто же?! — удивился арестант.

— Вы, гражданин, — говно!

— Чего?!

— Повторяю: говно!!! На совковой лопате. Урод, о которого даже ноги вытереть противно. Ты зачем приехал в Россию, незваный гость из независимой Грузии? Почему дома у себя не работаешь, генацвале? Потому что Россия кормить вас перестала? Трудиться не любишь, да? Что ж ты у себя в солнечной Грузии старух не грабил? Западло или обнищали все? На меня смотри! Ты приехал в чужую страну, великую страну убивать наших матерей! На самое святое руку поднял! В глаза смотреть! Я с тобой канителиться долго не буду. Психологический допрос закончен. Сейчас ты очень быстро напишешь «чистуху» по всем эпизодам, вспомнишь все. А не будешь, хорошо, я тебя отпущу. Да-да, отпущу прямо на улицу. Но у ворот тебя встретят сыновья этих старушек, которых ты бил в лицо и у которых отбирал нищенскую пенсию… Они ждут тебя. Не веришь? Можешь глянуть в окно.

Баздырев вдруг проворно вскочил, схватил грузина за шиворот и волоком подтащил к распахнутому окну. Во дворе на скамейке сидели четверо крепких мужчин зрелого возраста.

— Вот он! — крикнул им Баздырев, показывая сопротивляющегося арестанта.

Мужики, подскочили, как подброшенные пружиной.

— Давай его к нам, на шашлык поедем. Тащи этого урода…

— Ходи к нам, чача пить будем! К белий дэвочка поедем!

Удовлетворившись, Баздырев таким же образом вернул «гостя» на место.

— Вот видишь, какой у нас гостеприимный народ!

— Давай бумагу, писать буду, — шумно выдохнув, произнес Беридзе. На его лице выступила морось пота.

Журналисты оцепенели. Девушка выронила ручку и даже не заметила этого. Человек из журнала изумлено таращился то на Баздырева, то на арестанта. Он, явно хотел вмешаться в события, но, кроме неожиданной отрыжки, ничего издать не смог.

Беридзе хмуро глянул на Баздырева.

— В камере писать будешь. И смотри, без фокусов. А то, — Максимыч со значением посмотрел на журналистов, — у меня и второй постулат есть. Это, когда сначала привязывают к стулу…

* * *

Беридзе увели конвоиры. Журналисты молчали. Пауза затянулась.

— Ну, как вам мой метод? — закурив, поинтересовался Баздырев.

— Это ужасно! — взвизгнула девица. — Это же какой-то ГУЛАГ! Психическая пытка! А я-то думала, что вы действительно — милиционер-новатор, с демократическими убеждениями.

Очнулся и правозащитник.

— Если это в МВД считается самым гуманным методом, то что же считается обычной милицейской практикой? В общем, не говорите, мы знаем!!! Я не удивлюсь, если этот Беридзе повесится в камере.

— Ну и хрен с ним, пусть вешается! Разрешили, я б ему и веревку дал. Но по инструкции, к сожалению, не положено.

— Как вы можете так говорить? — ужаснулась девица. За синими очками глаза ее были, как у утопленницы.

— Могу, потому что я видел этих несчастных старух, с выбитыми последними зубами, травмами головы. Я вас есть мать? Я не желаю, чтобы она оказалась на пути вот такого джигита.

— Это будет бомба! — уже не слушая, пробормотала девица.

— Весь мир содрогнется! — в тон добавил Баздырев.

Мужчина из журнала поднялся и, помахав пальцем, произнес:

— Вы зря, иронизируете, господин майор. Когда выйдет моя статья в международном журнале «Правозащитник Вселенной» это будет о-очень большой скандал. Я не хочу угрожать, но у меня есть принципы. Точнее, это международные принципы, и вашим сотрудникам, в том числе и вам, необходимо их знать. Женевская конвенция, Конвенция против пыток, статья первая, «запугивание и принуждение» называет пытками, к вашему сведению. А то, что мы видели, как назвать, если не запугиванием человека? Скажите, будьте так любезны!

* * *

Баздырев, стал терять терпение.

— Все эти документы, конвенции, протоколы у меня есть. Вот на той полке, книги из Международного комитета Красного Креста прислали. А вот это, — Баздырев показал на гору папок, — восемь нераскрытых убийств. В том числе, двух девочек. И они висят на мне. И пока я их не раскрою, не могу спать спокойно. Так что, извините, мне надо работать.

Обещанный скандал случился. Молодежная газета вышла с гигантским заголовком: «В МУРе — 1937 год!» А «Правозащитник Вселенной» выступил с более основательной статьей «МВД: детерминированный садизм и психические пытки».

Баздырева вызвали в главк к генералу. Начальник МУРа на своем веку немало чего повидал, раскрыл не одну сотню убийств и других преступлений. Не жаловал «теоретиков» и далеких от практики ученых, которые, по его словам, занимались «юристикой». Генерал стучал кулаком по столу и кричал:

— Баздырев, черт бы тебя взял! Ну, на кой хер ты устроил этот спектакль?

Максимыч и не оправдывался:

— А я по-другому, товарищ генерал, и не умею. Я простой, как валенок: что думаю, то и говорю.

* * *

Министерство внутренних дел по поводу этой истории разразилось специальным распоряжением.

1. Отменить Распоряжение от 12 июля 200… года № 133/23 «Об обобщении и распространении опыта старшего оперуполномоченного майора милиции Баздырева В.М. по проведению „детерминированного экспрессивно-психологического опроса“.

2. Запретить старшему оперуполномоченному майору милиции Баздыреву В.М. проводить в своей работе так называемый «детерминированный экспрессивно-психологический опрос» задержанных по подозрению в совершении преступлений.