Замыкающие. Печати Мирана - Магда Макушева

было нечего. Лгать не было смысла. Я была бесполезным свидетелем, что бы со мной не делали и как бы не пытались узнать хоть что-то.

Обвинения, выдвигаемые отцу, были серьёзными: государственная измена, шпионаж, использование служебного положения в личных целях для получения материальной выгоды и еще ряд пунктов, один хуже другого. Я слушала это и волосы шевелились на голове. Нет. Это бред. Это немыслимо, как бы не тыкали в меня доказательствами и показаниями свидетелей.

Моего отца подставили, для меня это казалось очевидным и единственным возможным объяснением происходящего. Другую реальность я принимать не хотела. Просто не могла.

И да, я была совершенно субъективна, пусть это и ставит под сомнение мой профессионализм. Я не верила и доводы безопасников меня никак в обратном не убедили.

Не буду пересказывать вам весь многочасовой диалог. Но в целом он проходил примерно так:

- Ваш отец отмывал огромные суммы сольдов. Мы вышли на его резервный счет. Вы об этом что-нибудь знаете?

- Первый раз слышу. Счет был на его имя?

- На подставное.

- А вы уверены, что это его счет.

- Финансовый след ведет к господину Разину.

- Финансовый след - косвенное доказательство. Эти данные можно подделать.

После этого безопасники переглядывались, вздыхали или раздражались, а потом меняли тактику или уводили разговоры в другую плоскость, и все начиналось по новой.

***

Со мной обращались хорошо несмотря на то, что мне пришлось провести в управлении двое суток. Я прекрасно знала свои права и не давала себя обидеть или как-то ущемить. Оказанное на меня моральное давление меня почти не трогало. Я ни разу не заплакала или не сорвалась.

- Тут что-то нечисто, - сообщила я господину Цилешу, юридическому консультанту, который все же мне перезвонил, а затем и присутствовал практически на каждой “беседе” со мной, периодически одергивая безопасников, которых бесило то, что от меня невозможно ничего добиться - я должна выяснить правду. Отец не мог сделать то, в чем его обвиняют.

- Не лезь в это дело, Кира, - покачал головой пожилой зитарец, - а лучше - покинь Зитар.

- Что вы такое несете? - вспылила я - мой отец исчез и считается сейчас преступником в бегах. По информации от безопасников, он запятнан по самую макушку. Как я могу просто улететь с планеты? У меня же учеба и...

- Милая девочка, не влезай в эти политические игры - участливо продолжил убеждать меня консультант - это тебе все равно не по зубам. Позаботься о своей безопасности в первую очередь.

- Вы что-то знаете, господин Цилеш? - прищурилась я.

- Нет, - отрезал зитарец, но по его взгляду я поняла, что даже если он что-то знает, правды я от него все равно не добьюсь, - но послушай моего дружеского совета и не задерживайся здесь. Дальше будет только хуже, поверь мне.

- Я не могу просто так сбежать, - стояла я на своем, - пока не пойму, в чем тут дело. Есть же папины коллеги, друзья. Хоть кто-то должен мне помочь. Я не сдамся...

- Ты - нет, знаю, - вздохнул Цилеш, - но в ближайшее время сама убедишься, что твои старания ничего не дадут.

Короче говоря, разговор с консультантом оставил у меня горькое послевкусие и чувство какой-то безысходности. И вскоре я убедилась, о чем говорил зитарец. Дальше стало только хуже.

Два дня, которые я провела под допросами, я была отрезана от внешнего мира. У меня изъяли браслет, позволяя общение только с Цилешем. Когда безопасники поняли, что добиться от меня каких-либо ответов, подтверждающих вину отца, не выйдет, они приняли решение меня отпустить. Насколько я поняла, за это время наше жилье было разобрано практически по винтикам. Аэролет отца, его документы, коммы и другие устройства, в том числе все роботы и андроид, были вывезены из нашей квартиры на проверку. Скорее всего, безвозвратно. Я с ужасом представляла разгромленную квартиру, в которой осталась одна. Но решила взять себя в руки и не падать духом. Правда, за два дня информационной изоляции даже не представляла, какая буря дерьма ждет меня после выхода из управления.

Информация об отце, его побеге и преступлениях была ВО ВСЕХ местных СМИ. Словно ее специально слили, чтобы еще больше усугубить его положении и очернить сильнее. На зитарских гало-ресурсах Советника Константина Разина выставляли каким-то закоренелым преступником, не упомянув ни о чем, что он сделал для планеты и ее жителей. Зато все обвинения были перечислены в подробностях, со смаком, так сказать. Про меня там тоже рассказали, правда только мельком. Но ситуация явно приобретала какой-то катастрофический размах.

Я знала, что происходящее отразится на мне. Но не представляла, что это произойдет так быстро и так сильно. Во мне все еще теплилась надежда, что это какая-то огромная ошибка, которую я исправлю. Хоть кто-то, помимо меня, особенно из тех, кто знал папу лично, явно будет на моей стороне.

Но я ошиблась. Я во всем ошиблась.

Глава 3: Военная академия

Планета Зитар. День назад

Кира Разина

В голове рисовался план дальнейших действий: выйти на коллегу отца, Александра Коха, на его бывшую пассию, Лию, поговорить с ректором военной академии, полковником Риво, привести в порядок квартиру, обзвонить своих друзей и связаться с мамой.

Именно от последнего пункта у меня в животе сжался тугой ком. С матерью отношения у меня были очень специфичными. После ее развода с отцом и моего решения остаться с ним, она практически вычеркнула меня из своей жизни. Мы разговаривали раз в месяц, и каждый такой гало-звонок уже через пару минут превращался для меня в настоящую пытку. Но я почему-то упорно продолжала каждый месяц ей звонить, так и не сумев оборвать эту связь до конца.

Мама была для меня чужой, незнакомой и непонятной женщиной. Создавалось ощущение, что я всегда являлась для нее каким-то лишним элементом, и когда этот элемент из ее жизни исчез, она только порадовалась. Именно поэтому, узнав о расставании родителей, я без колебаний решила остаться с отцом и уехать с ним с Земли. И, знаете, никогда не жалела, что поступила именно так, пусть тогда эта ситуация очень меня травмировала.

Я уже предполагала, что скажет мама: что весь такой из себя правильный и честолюбивый папа в действительности оказался плохим человеком, и она всегда это знала. Что он вырастил меня неблагодарной дочерью и привил неправильные ценности, позволив