Русские современники Возрождения - Яков Соломонович Лурье

точно подсчитанных Иосифом 470 лет — почему волоколамскому игумену приходилось с тоской вспоминать о прекрасном прошлом? «Се ныне уже приде (наступило) отступление», — писал Иосиф. «…ныне же и в домех, и на путех, и на тръжищих (рынках) ипоци и мирстии (монахи и светские люди) вси сомнятся (испытывают сомнения), вся о вере пытают (допытываются, рассуждают)»{8}.

Итак, «единомудрствование», даже по свидетельству Иосифа Полоцкого, в конце XV века уже кончилось и на Руси. Русская земля стала такой же, как «иные страны» — и в ней появились «нечестиви» и еретики.

Жалобы Иосифа Волоцкого имели основания — и по только потому, что в конце XV века в Новгороде и Москве появились еретики, с которыми волоколамскому игумену пришлось вести нелегкую борьбу. «Нечестие», о котором он говорил, имело гораздо более широкое распространение — недаром Иосиф обнаруживал его «в домех и на путех и на торжищах». Возможно, конечно, что говоря о всеобщих «сомнениях» и желая предостеречь от них своих единомышленников, волоколамский игумен несколько преувеличивал. Но несомненно, что люди второй половины XV века вовсе не всегда «единомудрствовали», что они думали и смотрели на мир по-разному. Конечно, среди них было немало консерваторов и приверженцев традиций. Но и приверженность к традициям, как и склонность нарушать их, — черта не одного XV в. и не только древней Руси. Говорить о «людях древней Руси» как о чем-то едином так же трудно, как рисовать единый образ людей XIX или XX века.

Мало похожи на традиционных «людей древней Руси», какими они представляются по произведениям исторического жанра — романам, трагедиям, операм, — и оба героя этой книги. Один из них, Федор Курицын, был прямым вольнодумцем, «начальником» тех еретиков, с которыми боролся Иосиф Волоцкий. Другой, книгописец Ефросин, — менее известное лицо; мы знаем о нем почти исключительно по составленным им сборникам. Но. оба они не были представителями какого-то единого типа, а достаточно своеобразными личностями, и уже поэтому судьбы обоих так же заслуживает внимания, как и судьбы их прославленных современников в других европейских землях.

НАКАНУНЕ

«Великое нестроение»

Мы не знаем, когда родились оба героя нашего повествования. Первые записи Ефросина на его сборниках появляются в начале 70-х годов; Курицын в середине 80-х годов уже ездил послом в Венгрию и Молдавию. Очевидно, оба были по возрасту близки к тому поколению, к которому принадлежал и великий князь — Иван III, родившийся в 1440 г. Судьба и мировоззрение этого поколения во многом определялись главными событиями тех лет — междоусобной войной второй четверти XV века. «…а и ты слыхала, какое было нестроение (беспорядок) в нашей земле при моем отце», — писал в конце века своей дочери Иван III{9}.О «нестроении» при отце Ивана III, Василии II, помнили и никогда не забывали те, кто пережил его — хотя бы в детстве.

Началось все с завещания Дмитрия Донского, умершего в 1389 г. Согласно этому завещанию, после его старшего сына Василия (Василия Дмитриевича, правившего в 1389–1425 гг.) наследником должен был стать следующий сын Донского, участник его военных походов — Юрий Галицкий и Звенигородский. Но у самого Василия Дмитриевича в 1415 г. родился сын, будущий Василий II, и Василий I потребовал от своих братьев, чтобы они признали младенца будущим наследником великокняжеского престола. Однако с таким нарушением отцовской воли по согласился не только прежний кандидат в наследники — Юрий Дмитриевич, но и остальные братья. В 1425 г. Василий I умер, и десятилетний Василий II вступил на престол при явном противодействии своих обиженных родичей. Митрополит Фотий, правивший за мальчика, сразу же потребовал от старшего из них — прямого соперника Василия II, Юрия Дмитриевича, чтобы он явился в Москву присягнуть племяннику.

Глава церкви в те годы был весьма влиятельной фигурой: назначаемый (или получавший утверждение) в Константинополе, он был митрополитом не только киевским и московским, но и «всея Руси»: титул, о котором тогда только мечтали самые влиятельные из князей Северо-восточной или Западной Руси. Но Юрий не только не подчинился приказу митрополита, по немедленно бежал в самую отдаленную из своих вотчин — Галич.

Борьба за власть между Василием II и его соперником Юрием Дмитриевичем стала особенно острой с начала 30-х годов, когда умер наиболее влиятельный защитник интересов юного Василия — митрополит Фотий. И дядя и племянник считали себя законными великими князьями Московско-Владимирскими; ни один из них не хотел уступать. Им пришлось поэтому обратиться к тому монарху, который стоял над ними обоими и авторитет которого признавали оба соперника.

В конце 1431 года Юрий Дмитриевич и выступавший за Василия II боярки Иван Дмитриевич Всеволожский отправились в Орду. «Царь же повеле своим князем судити князей русских» — сообщает московская летопись. Иван Дмитриевич Всеволожскпй показал себя в этом споре блестящим дипломатом. Татарским князьям он объяснил, что Юрий Дмитриевич — свояк великого князя Литовского, владевшего Западной Русью и не признававшего власть Орды, а «царю» Улу Мухаммеду тонко польстил, заявив: «Наш государь, князь великий Василей, ищет стола (престола) своего, великого княжения, а твоего улуса (вассального владения) по твоему цареву жалованию <…> а господин наш князь Юрьи Дмитриевич хочет взяти великое княжение по мертвой грамоте отца своего, а не по твоему жалованью волного царя, а ты волен в своем улусе…»{10} Довод подействовал, и великое княжение досталось в 1432 г. Василию, но Юрий не смирился и продолжал борьбу. Успех клонился то в одну, то в другую сторону. Но весной 1434 г. Юрий занял Москву, Василий II бежал в Новгород, и удельные князья признали Юрия Дмитриевича великим князем, а в случае его смерти обещали «блюсти» права на престол сыновей Юрия.

Последняя оговорка имела важное значение. Юрий Дмитриевич действительно недолго занимал великокняжеский престол — через три месяца после победы оп умер в Москве, и вопрос о престолонаследии встал с прежней остротой. Теперь прямыми наследниками Юрия, умершего великим князем, могли считаться его сыновья — Василий Косой, потом Дмитрий Шемяка. Борьба опять шла с переменным успехом, и также переменчивы были позиции удельных князей. Но в события вмешались новые силы — Улу Мухаммед, несколько лет назад давший ярлык Василию II, лишился престола в Сарае, ушел от Орды и захватил земли, непосредственно примыкающие к владимиромосковским владениям. В 1445 г. Василий II, занимавший в то время московский престол, вынужден был выступить с войсками к Суздалю, куда подошли «царевичи», сыновья Улу Мухаммеда, занявшего Нижний Новгород (потом Улу Мухаммед утвердился в Казани и основал Казанское царство). Русские войска были разгромлены, и Василий II попал в плен.