Программист жизни - Надежда и Николай Зорины

– Плеер, – вдруг сказала Полина.

– Плеер? – не понял я.

– Ведь твой брат умер не сразу, какое-то время жил. Где плеер, который тогда слушал Стас?

– Не знаю. Может, у родителей сохранился. Хотя… вряд ли. Видишь ли, в нашей семье не принято говорить о Стасе. Каждый обвиняет в его смерти себя. И мама, и папа. И я тоже. Стас незадолго до этого несчастного случая проходил курс в реабилитационном центре от наркозависимости.

– Вот как?! – Кажется, Полину это поразило. Ну конечно, она и представить себе не могла, что в нашей семье могли быть проблемы подобного рода. – Он был наркоманом?

– Ну нет, все не совсем так! – с жаром принялся я реабилитировать брата в ее глазах. – Пробовал пару раз покурить травку. Мама узнала, всполошилась. У Стаса была одна неприятная особенность – очень быстрое привыкание ко всему. В детстве у него возникла даже зависимость от санорина. И насморк-то был всего неделю, а отвыкнуть от капель потом долго не мог. Ну вот, мама, как узнала, что он травкой балуется, сразу его в этот центр и потащила. Я тогда был в армии. Мне они, конечно, ничего туда об этом не писали, потом уже рассказали, когда я пришел. Мы думали, что у Стаса какой-то рецидив произошел, какой-то психоз на этой почве. Решили, что он специально под машину бросился. Потому и обвиняли себя. Родители – за то, что недосмотрели вовремя, я… Мне трудно объяснить. Но если бы я знал больше о жизни брата, если бы тогда за этим чертовым мороженым в очередь не встал…

– Да что за ерунда! – возмутилась Полина. – Мороженое здесь совершенно ни при чем. Ты же не маленького ребенка без присмотра оставил. Восемнадцатилетний парень – вполне взрослый человек. Но, знаешь, хорошо бы все-таки достать этот плеер. Я могла бы посмотреть.

– Посмотреть? – На секунду мне стало дурно: неужели и Полина начала сходить с ума, но потом догадался, что она имеет в виду. – Ты хочешь «пообщаться» со Стасом через плеер? Как тогда с браслетом Анны?

Была у нас с Полиной одна детективная история, связанная с журналисткой Анной Дубровиной, погибшей несколько лет назад[1]. Полина тогда совершенно случайно установила с ней связь через браслет, который был у той на руке в момент убийства. О своей способности видеть людей, находящихся между жизнью и смертью, Полина знала. И не одно преступление мы с ней благодаря этому сумели раскрыть. Но о том, что Полина может вступать в контакт с людьми в коме спустя много лет после их смерти через предмет, она и не догадывалась. Мы долго не понимали, что события, которые «видит» Полина, относятся к прошлому. Из-за этого едва успели предотвратить одно страшное преступление.

– Ты хочешь узнать, о чем он думал в последний, предсмертный момент? Но как это поможет объяснить фотографию, на которой ему тридцать лет?

– Не знаю. Но мне кажется, поработать с плеером стоит.

– Не стоит! – решительно отрезал я, вспомнив, как тяжело давались ей эти «встречи» с Анной.

– Я буду очень осторожна, а ты станешь меня контролировать. Как только увидишь, что…

– Ничего я не увижу, – перебил ее я, – потому что никаких сеансов не будет!

Мы еще долго спорили. Полине все же удалось меня убедить раздобыть плеер. Но согласился я только потому, что был почти уверен: найти мне его не удастся.

– Ладно, – ворчливо проговорил я и задумался, соображая, как все это осуществить. Спросить напрямую у родителей я не мог. Оставалось потихоньку пробраться в их квартиру и самому поискать плеер. Сейчас для этого было самое благоприятное время: мама с папой жили на даче. Но ключей от квартиры у меня нет. Придется обратиться к Борису. У него, конечно, найдется какая-нибудь электронная отмычка, чтобы открыть дверь. А если нет в данный момент, то он сможет ее достать или сделать.

– Я постараюсь раздобыть плеер, – заверил я Полину. – Хотя эта затея мне не нравится.

– Хорошо, – Полина, о чем-то размышляя, покивала головой. – Думаю, у меня получится тебе помочь.

Мы еще немного посидели и легли спать. Я с трудом представлял, как смогу заснуть, но все же заснул.

* * *

Утром я завез Полину в наш офис детективного агентства, а сам поехал к Борису. Добирался до него долго: опять попал в пробку, – на этот раз, слава богу, без приключений. Приехал к нему уже в начале одиннадцатого – время вполне приличное для утреннего визита, – но оказалось, что его разбудил. Борис открыл дверь заспанный и какой-то не по-утреннему сумрачный. Поздоровался со мной так, будто хотел послать к черту. От такого приема мои подозрения, что он в чем-то замешан, возникшие еще вчера, только усугубились. Поэтому я не стал с ним церемониться, сразу приступил к делу. Как только мы прошли в комнату, достал телефон, открыл фотографию Стаса и протянул ему.

– Ну, и что ты на это скажешь? – без предисловий перейдя в наступление, спросил я.

Он взял мобильник, равнодушно взглянул на фото, пожал плечами.

– Кто этот парень? – Я ткнул в фотографию.

– Понятия не имею. – Борис зевнул, вернул мне телефон, повернулся и пошел на кухню. – Кофе будешь? – хмуро спросил он, посмотрев на меня через плечо, опять зевнул, всем своим видом показывая, что явился я не вовремя. Но мне было совершенно наплевать на то, что он обо мне думает. Я двинулся за ним на кухню – так просто он от моих вопросов не отвертится.

– Ты специально подсунул мне это фото или просто забыл удалить из телефона?

– Да что ты пристал? – огрызнулся Борис. – Какое фото?

– Вот это. – Я снова ткнул ему под нос телефон.

На этот раз он рассматривал фотографию дольше и гораздо внимательнее, как будто видел впервые.

– Ну и что ты от меня хочешь? – наконец спросил он, вернув мне телефон.

– Ты знаешь этого человека?

– Разве это не ты?

Этот вопрос меня удивил. Я никогда не задумывался, похожи мы с братом или нет. Получается, похожи. Совсем другим взглядом я снова посмотрел на фотографию Стаса, но явного сходства определить не смог: свое лицо трудно оценивать. Со стороны, конечно, виднее, наверное, Борис прав.

– Это мой брат Стас, – сказал я Борису. – Фото было в твоем телефоне.

– Да? – Он равнодушно на меня посмотрел, повернулся к плите, налил из фильтра воду в чайник, зажег газ. Движения у него были какие-то замедленно-размеренные, как будто он специально хотел вывести меня из себя. – Я и не знал, что у тебя есть брат, – сказал Борис, закончив манипуляции с чайником. – Не помню, когда его сфоткал. Я с ним незнаком и вообще этим телефоном давно не пользовался.

Я испытал жуткое разочарование, потому что, несмотря на свои вчерашние доводы, все же надеялся, что все разрешится простым, естественным образом. Борис скажет, что это его знакомый, я с ним встречусь и успокоюсь: это не Стас, просто очень похожий на него человек. Или даже… Ну да, ну да, я желал услышать от Бориса подтверждения одной моей безумной идеи. Ну что ему стоило сказать: а, это Стас, я недавно с ним встречался? Но Борис не поддержал мою веру в чудо.