Внимание: неверный муж! - Галина Владимировна Романова

Дверь в квартиру традиционным для данного случая образом оказалась не заперта. Более того, она была на треть приоткрыта, и в образовавшийся проем был виден узкий темный коридор, оклеенный полосатыми обоями. На лестничной площадке едва ощутимо попахивало дымом, пламени из коридора видно не было. Может, Ася ошиблась? Может, это никакой и не пожар, а ее ночные галлюцинации от долгих бдений в засаде? Тосты подгорели, вот! А она себе все придумала…

– Леня! – позвала она громким шепотом и оглянулась на дверь соседней квартиры за спиной.

Глазка там не было. И слава богу! Не хватало Асе ко всем прочим радостям еще и полуночных свидетелей. Достаточно того, что придется сейчас нос к носу столкнуться с любимым мужем и как-то еще ему объяснять собственное присутствие у двери квартиры под номером восемь.

– Леня! – чуть громче позвала Ася и, поколебавшись с минуту, вошла в узкий коридор. Толкнула спиной входную дверь, глубоко втянула воздух, едва отдающий гарью, и снова крикнула: – Ленька, отзовись немедленно! Я знаю, что ты здесь! Что здесь происходит вообще?! Почему пахнет дымом, ответь?!

«Я определенно схожу с ума, – вдруг запоздало закралось ей в голову мысль. – Ясно же, что в квартире никого нет, раз никто не отзывается. Почему-то дверь открыта… Почему, кстати? Уж не потому ли, что кто-то, убегая, забыл ее запереть? А с чего это кому-то убегать нашкодившим щенком? Из-за забытой на под-оконнике сигареты или… Так, стоп, Ленька же не курит, при чем тут сигарета?!»

– Леня! – снова позвала Ася уже менее уверенно и сделала еще пару шагов по коридору.

Поразительно, какими длинными могут казаться коридоры и какими мелкими и несущественными шаги. Ася оторвала свой взгляд от входа в комнату, освещаемую неровным, дергающимся светом – видимо, пламя все же имелось и разрасталось с каждой минутой, хотя дымом еще пахло слабо.

Нужно, ей нужно войти туда. Войти, убедиться, что ничего страшного не произошло, и уйти. Сесть затем в машину и мчаться домой… Просто нужно пересилить собственную неуверенность и страх и войти, что бы там ни обнаружилось. Может, там и страшного ничего нет. Может, действительно у хозяйки подгорели хлебцы. А дверь квартиры была открыта потому, что хозяйка вышла к соседке. Так ведь?

Ни черта не так! Какая соседка в половине третьего ночи?! Какие тосты, если горелым хлебом не пахнет, а вполне определенно отдает тлеющим текстилем?! И почему же никто так и не отозвался до сих пор?! Пьяные они все тут, что ли?!

Ася продвинулась еще на полметра и замерла на пороге комнаты, отгороженной от узкого, кажущегося бесконечным коридора тонкой застекленной дверью. Все, что теперь требовалось, так это потянуть за ручку дверь на себя, убедиться, что все ее страхи не более чем вымысел, и затем удирать отсюда подобру-поздорову.

Последнее, что успела Ася подумать, прежде чем войти в комнату, так это чтобы Леньки там не оказалось. Все, что угодно, но только не это. Пока он не пойман с поличным, его можно считать невиновным. Пусть призрачная, убогая, но все же отсрочка. Ася понемногу, но уже привыкла к мысли, что ее муж может принадлежать кому угодно, кроме нее. Она свыклась с этой мыслью, срослась с ней костями и мясом, но все же это было не более чем ее мыслью. Пусть мучительной, но всего лишь мыслью. А вот видеть… нет, этого она уж точно не переживет…

Леньки, Ленечки, Ленчика, ее любимого и единственного Леньки в комнате не было. Зато обнаружилось кое-что другое, что мгновенно заставило Асю забыть и о нем, и о собственной боли, и о долгих бесполезных часах, проведенных в ожидании.

В комнате, постепенно окутывающейся густыми клубами дыма, и в самом деле занимался самый настоящий пожар. Шторы, дурацкие шторы, которые последние две недели стояли у нее перед глазами, стоило ей их прикрыть, выгорели почти полностью. Теперь огонь перекинулся на платяной шкаф. Фанера лениво тлела, не желая заниматься ярким пламенем, и жутко дымила. Впору было закашляться от удушья, но Ася кашлять не стала, натянув по самые глаза высокое горло свитера.

Надо было уходить! Надо было непременно уходить, и забыть, и не вспоминать больше ни об этой комнате, ни о причине, заставившей ее здесь оказаться. Леньки здесь нет, это очевидно. Если он и был, то успел уйти. Пора было и Асе уходить, но что-то удерживало ее на месте. Что-то не позволяло метнуться назад и убежать сначала длинным узким коридором, потом гулким парадным с холодными гладкими перилами лестниц. Это что-то привиделось ей сбоку широкого разложенного дивана и по форме своей очень сильно напоминало голую женскую лодыжку. На сам диван Ася старалась не смотреть. Разбросанные подушки, скомканное одеяло и сбитые простыни… О том, что могло происходить на этом расхристанном ложе, можно было только догадываться.

Глаза вдруг нещадно защипало, то ли от дыма, то ли от глупых догадок, которые, тесня друг друга, полезли в голову. Ася глубже спрятала нос в воротник свитера и метнулась к тому месту, где угадывалось очертание женской ноги.

Шкаф продолжал нещадно дымить, никак не желая разгораться, и оттого дышать стало почти невыносимо. К тому же едкий дым вдруг еще настойчивее полез в глаза. Надо было торопиться…

Опуская церемонии, Ася прошла в ботинках прямо по дивану и свесила голову туда, где между диваном и стеной зияло полуметровое пространство. Ася свесила голову и тут же резко отпрянула.

Молодая женщина, которую она успела возненавидеть заочно, лежала на боку, поджав под себя правую ногу. Левая была сильно вытянута, словно женщина пыталась опереться ею во что-то невидимое. Ее-то Ася и заметила, стоя у входа в комнату. Теперь же, старательно подавляя тошноту, она застыла в неудобной позе, глядя на лежащую, и тщетно пыталась уговорить себя сохранять хотя бы видимость спокойствия.

– Твою мать!!! – выдохнула она в жесткую шерсть свитера мгновение спустя. – Что же делать-то? Эй, ты! Ты жива или нет?

Молодая женщина, по Асиным ехидным предположениям продавщица супермаркета либо несостоявшаяся топ-модель, та, что любила тюль в крупный цветочек и яркие шторы из ацетатного шелка, лежала сейчас без единого клочка одежды в луже собственной крови. Длинные светлые волосы, склеившись прядями, были перекинуты на одну сторону, открывая лицо удивительной красоты и бледности. Правое плечо упиралось в подбородок. Руки стиснуты в кулаки и прижаты к груди. Тончайшая талия, длиннющие ноги… На роль топ-модели эта дамочка подходила как нельзя лучше. Только вот ее теперешнее положение оставляло желать лучшего.

Кровь, кровь, повсюду кровь. На спинке дивана, на обоях, на руках, судорожно стиснувших грудь. На животе, на ногах… Столько крови Асе еще никогда не доводилось видеть. Человеческой крови, успевшей подернуться матовой пленкой и издающей тошнотворный сладковатый запах.

Что-то нужно было делать со всем этим. Что-то срочно, просто безотлагательно нужно было со всем этим делать… Только что?!

Ну, вызовет Ася «Скорую»… Та приедет. Затем приедут пожарные. А они непременно вызовут милицию. Начнутся вопросы, понимающее хмыканье, протоколы там какие-нибудь… Появится дознаватель с умным проницательным взглядом выстуженных чужим горем глаз. И снова будут вопросы. Что делала под окнами этого дома в столь поздний час? Так это… мужа своего караулила. А кто у нас муж? Так это… ведущий программист одной солидной фирмы. А что он тут делал в такое время? Так… не трудно же догадаться – навещал свою знакомую. А почему после его визита знакомая оказалась в таком плачевном состоянии? Нет, что она абсолютно голая, это логично. Но вот почему в крови и без сознания? И где, собственно говоря, сейчас этот самый ведущий программист? Почему его нет в квартире? Которая к тому же еще и горит синим пламенем…