Внимание: неверный муж! - Галина Владимировна Романова

Ирод мог прикинуться и заботливым, и чутким. Мог с таким участием смотреть тебе в глаза, что мгновенно хотелось рассказать ему все про себя, про друзей, про подруг и потом снова про себя. Рассказать даже то, чего на самом деле и не существовало вовсе. Только ради одного такого вот его участливого взгляда.

Мерзавец! На самом-то деле он таковым вовсе не был. На самом-то деле он был подлым, хитрым и… иродом, одним словом.

– Случилось! – рявкнула Ася и покосилась на женщину, все так же без движения лежащую у стены. – Еще как случилось!

И замолчала. Как сказать ему о пожаре и об этой даме? Как?! Ирод же сразу пристанет, прилипнет клещом и начнет вытягивать из нее все по слову! Мол, а почему моя милая сестренка в начале четвертого ночи, вернее, уже утра не в кроватке? А где твой мачо доморощенный и почему он отпустил тебя ночью из дома одну? А что ты там делаешь в такое время?

Раньше рассказать ему правду она смогла бы легко, но вот после Сашки…

– Я догадался! – противно хохотнул ирод Асе. – Ты позвонила мне, чтобы извиниться. Пиковое время – четыре часа утра. В это время людей по статистике посещает раскаяние, мысли о самоубийстве и…

– Заткнись, – устало попросила его Ася, испытав вдруг чудовищное облегчение от того, что слышит его голос. – Заткнись и слушай, Вань. Я в такой заднице…

Ваньке надо было отдать должное – он слушал ее, не перебивая саркастическими замечаниями. Подробности, которые она благоразумно опустила, наверняка его очень волновали, но он ограничился лишь немногословным замечанием:

– Как я понимаю, в этой самой заднице ты оказалась по вине своего красавца. Н-да, Аська… Подробности, думаю, тянут не на одну бутылку коньяка. Так? Называй адрес, я сейчас подъеду. И слушай меня, Аська: выключи свет и никому не открывай дверь. Я приеду и постучу, как обычно. Все поняла?

– Все! – Она так обрадовалась, что, забыв поблагодарить его за участие, тут же отключилась.

Ванька приедет! Господи, какое счастье переложить хоть какую-то часть непосильного груза, свалившегося на нее в эту изнурительную ночь, на чужие плечи. А Ванькины плечи были о-го-го какие! На них сам бог велел взваливать проблемы. С Сашкой только вот у них не пошло. Ну, да ладно, это разговор еще на пару бутылок коньяка. Глядишь, что-нибудь да прояснится. В прошлое их объяснение они больше орали друг на друга и слышали каждый сам себя, а эмоции в таком деле плохой союзник. Теперь же можно будет и прояснить ситуацию, отчего это Сашка после разрыва отношений с Иваном пару недель не отзывалась даже на Асины звонки и видеть никого не хотела. Не влюбилась же она в него без памяти, в самом деле! Кто-кто, а Сашка себе такой роскоши не позволяла никогда, хотя…

Ася решила не забивать себе пока голову еще и этим. Она выключила свет в комнате, надела куртку и замерла у окна, поджидая Ваньку-ирода, у которого появилась вполне осязаемая возможность реабилитироваться в ее глазах. Хотя сам он об этом наверняка еще и не подозревал.

Она стояла довольно долго, прежде чем раздался условный стук в дверь: три раза по два коротких и один затяжной – последний.

Стояла, просматривая территорию милого дворика, и поражалась тому, как мало ей удалось его рассмотреть, сидя в машине. Израсходовав все свои силы на наблюдение за домом, она совсем упустила из виду тот факт, что справа, чуть ближе ко второму подъезду соседней двухэтажки, есть еще одна автомобильная стоянка. Наверное, и машины там постоянно парковались, а она не заметила. Ни разу ведь не заметила! Там и сейчас стояла машина. Разобрать марку в предутренней апрельской темноте ей не удавалось, но вот мерцание огонька чьей-то сигареты внутри Ася рассмотрела вполне отчетливо.

Ванька, как и ее Ленечка, не курил. Так что подозревать его в том, что он подъехал и теперь наслаждается своей первой за утро или последней за ночь сигаретой, было глупо. А у Леньки мало того, что не было пагубной тяги к сигаретам, так еще и машины не было. Он принципиально не хотел садиться за руль, пользуясь такси или городским транспортом. Блажь ли то была либо псевдопролетарский налет, оставленный ему в наследство родителями-коммунистами, то было Асе неведомо. Но факт оставался фактом: Ленька не мог сейчас сидеть в машине и курить.

Тогда кто?

Асе сделалось по-настоящему жутко. А что, если этот курильщик, как и она недавно, наблюдает сейчас за квартирой номер восемь? И наблюдал все то время, пока она здесь находилась. И видел, как она металась по квартире с ведрами и тазами, заливая огонь. И рассмотрел ее отлично, потому что шторы к тому моменту выгорели по самый карниз. Какая же она дура! Почему было не оглядеться по сторонам? Почему было не обратить внимание на предметы, ее окружавшие? Нет ведь, вперила взгляд как зачарованная на это идиотское окно, будто оно средоточие Вселенной, и проморгала коллегу по цеху наблюдателей…

Вспомнив о том, что Ванька, который спешит ей на помощь, может быть запеленгован курящим невидимкой, Ася потянулась было к мобильному телефону, и вот в этот самый момент и раздался условный стук в дверь.

– Вань, ты?! – спросила она из-за двери.

– Я, открывай, – произнес он тоном, не сулящим ей добра.

Оно и понятно, она ж теперь по самые уши у него в долгу. Что согласился выслушать и помочь – в долгу. Что приехал – в долгу. А уж о том, что они станут делать с окровавленной женщиной и чего Асе потом это будет стоить, и думать не хотелось.

Она впустила сводного брата в чужую квартиру, где хозяйничала вот уже с час, и тут же свистящим шепотом поинтересовалась:

– А ты на чем приехал? Я машины твоей не видела.

– А другую видела? – Ванька схватил ее за руку, потянувшуюся к выключателю, и попенял: – Ты совсем глупая, да?! Тебя наверняка уже пасут, а ты к свету тянешься.

– Почему это сразу меня пасут? – возмутилась Ася. Негромко правда. – Чуть что, так сразу меня!

– А кого? Меня? – Он хмыкнул многозначительно и на ощупь пошел в комнату. – Где труп?

– Чур меня, чур! – зашикала ему в спину Ася, медленно продвигаясь следом и мысленно вознося молитву Ванькиной отзывчивости. Хоть и ирод, но все же не чужой. Приехал опять же, не бросил ее одну. – Живая она. Голая, правда, и вся в крови.

– Очаг повреждений где? – обронил он через плечо, останавливаясь у дивана.

– Чего?! Слушай, Вань, ты бы не умничал, а! Я что, ее осматривала? Мне и дотронуться-то до нее было страшно…

– Страшно или противно? – догадливо ухмыльнулся он в темноте. – Или страшно противно?

– Да пошел ты!

– Ася, не груби старшему брату, – беззлобно отозвался ирод в темноте и тут же засветил фонариком прямо ей в лицо. Поглазев на нее с минуту, пробормотал с плохо различимой интонацией: – Хороша… А если бы тот, кто ее… покалечил, пришел бы и за тобой? Ты об этом подумала? Что ты вообще делаешь со своей жизнью, сестренка? Когда начнешь умнеть? Носилась, тушила пожар, не додумавшись посмотреть в окно…