Звездная Кровь. Изгой - Алексей Елисеев

Когда я дошёл до самого аппарата, то увидел в задней части капсулы, там, где располагались двигатели, зияющую оплавленную пробоину, судя по всему, сквозную. Из неё до сих пор тянулась небольшая струйка дыма.

Сложно справиться с посадкой, если тебя лишили двигателя. Автоматика сделала всё верно — посадила спасательный модуль «на брюхо». Сомневаюсь, что я бы справился с посадкой лучше в данных обстоятельствах.

Я перебрал в голове события, предшествовавшие моему появлению на этой аномальной планете: экстренное пробуждение, удар, взрыв, катапультирование… И вот перед моими глазами сквозная дыра в задней части фюзеляжа. Меня хотели убить во сне с помощью неизвестного технологичного оружия. Это никакая не авария, а намеренная попытка сбить меня в идущей на посадку капсуле.

Ситуация прояснилась — это плюс.

Я не знаю или не помню, что мне нужно делать при таком раскладе, — это минус.

Аккуратно спустившись в воронку, я отыскал обитаемый отсек. Он почти не пострадал ни во время обстрела, ни во время аварийной посадки, ни в последующем пожаре. Неудивительно. Это сверхнадёжная спаскапсула. Тут меня ждало разочарование. Внутри меня встретили ребристая пласталь, вывороченные панели приборов, из оголившихся гнёзд висели оборванные пучки проводов и чудом сохранившийся скелет ложемента. Я улетел в одну сторону, колпак кабины — в другую, а капсула полетела в третью. Глупо было надеяться найти тут хоть что-то полезное.

Память, на которую последнее время я не очень-то надеялся, подсказывала мне, что тут должен был храниться бортовой журнал когитора, который в состоянии пролить свет на текущую мрачную ситуацию с крушением корабля, и чёрный ящик аварийного модуля, где, возможно, содержались сведения о врагах, обстрелявших меня. И первый, и второй вопрос интересовали меня чрезвычайно. Также было бы неплохо получить доступ к передатчику и аварийно-спасательному набору.

Всё было утрачено… А может, и нет. Я заглянул под ложемент и обнаружил в специальной нише кейс с искомым. В руках у меня был пласталевый контейнер оранжевого цвета. Быстро осмотрев его, заметил простейшие, но надёжные защёлки, которые тут же и вскрыл. Внутри находились два предмета. С минуту я смотрел на них с недоумением. Я, конечно, многое ожидал тут увидеть… Но чем могут быть полезны в моей ситуации два браслета, надёжно закреплённых в специальных пазах?

Видимо, я что-то просто не помню… Иначе какой в этом смысл? Украсить себя и погибнуть во цвете лет красивым? Может, именно поэтому я и решил надеть чёрные пласталевые браслеты с квадратным утолщением вроде экрана? Что-то это всё мне напоминало, но я никак не мог ухватить за хвост кружившую мысль, пока не подогнал размер «оков» под свои руки. После этого мне показалось правильным надавить на точку активатора и…

Экран устройства оказался голографическим. Над квадратным утолщением замерцали, а потом и обрели краски пиктограммы, размещённые в своём сегменте на круге.

Память расцвела букетом воспоминаний, быстрыми уверенными движениями пролистал малозначимые для меня сейчас функции вроде часов, календаря, записной книжки, калькулятора, выбрав для себя самую важную — «криптор», представлявший собой экстрамерное хранилище.

Что такое экстрамерность? Всё, что я помнил, — это когда внутренние физические размеры объектов больше размеров данных объектов снаружи. Как обращаться с этой диковинной техникой, вспомнилось на уровне памяти тела, а принципы, на которых работал мой криптор, — нет. Какие-то смутные воспоминания, где фигурировали объяснения вроде того, что это искусственная складка пространства, но это никак меня не приближало к пониманию самого явления.

Имеющаяся текстовая информация гласила, что в хранилище доступно шестнадцать ячеек, максимальная допустимая грузоподъёмность — восемьсот килограмм, доступный объём — 1.44 кубометра. И таких у меня два, один на левую, а второй на правую руку.

Внешне это выглядело как проявившийся в воздухе куб, поглощавший свет, потому казавшийся чёрным. Смело прикоснувшись к нему, я активировал его и уверенно достал маленький, но от этого не менее ценный предмет. На моей руке развернулась цепочка с двумя плашками. Поднеся их к глазам, я прочёл:

«Российская Федерация, Титан, Байкал-17, 61 ОБРКП, Кирилл Губин, 11.01.2279, В+, православный».

«Православный» — моё вероисповедание, к гадалке не ходи. «В+» — группа крови, тут тоже всё ясно. «11.01.2479» — дата рождения. «Кирилл Губин» — это моё имя, что ж… очень приятно познакомиться. «61 ОБРКП» — обозначение воинской части. Я был почти уверен, что это расшифровывается как «61-ая отдельная бригада космической пехоты». «Байкал — 17» — сомневаюсь, но, мне кажется, это место моего рождения. «Титан» — это крупнейший спутник Сатурна и… Да, это планета моего рождения и проживания. Наверное, можно сказать — «малая родина». С остальным всё предельно просто и понятно.

Кроме двух планок, на цепочке висел простой православный крест и обручальное кольцо. Если первое для меня неожиданностью не являлось, то от новости, что я женат, впал в лёгкий ступор.

В аварийном наборе много чего имелось, но я валился с ног от усталости. Поэтому инвентаризацию имущества и прочие активные действия оставил на потом. Отыскал в имуществе четырёхместную палатку и установил её. Вооружился штатным АКГ-12 и разнёс из него ближайший ком просоленной земли.

Удовлетворившись этим, установил детектор движения, напился наконец-то воды и извлёк их криптора запаянную в вакуум и твёрдую, как камень, пластину армейского сухпайка. Погрыз её минут и убрал обратно. Это было на данный момент пределом моих сил. Расстелив спальник в палатке, застегнулся в нём и забылся беспокойным сном.

04. Поход

Я поступил очень опрометчиво, завалившись спать прямо возле места крушения. Оправдать такой безрассудный поступок можно было только полученными травмами во время катастрофы. Почему? Всё очень просто.

Во-первых, спрятаться на голой и ровной, как стол, соляной равнине попросту негде.

Во-вторых, мой аварийный модуль сбили, что могло говорить только о том, что я оказался на войне. Никаких других вариантов у меня не было. По ошибке в терпящих бедствие не стреляют. То, что это не десантная операция, видно невооружённым взглядом.

Ну и наконец, в-третьих, сбитая капсула — это продукт наших технологий, а они сами по себе могут представлять для врага ценность, я, кстати, тоже как-никак носитель информации. Врагам ведь может быть невдомёк, что у меня амнезия.

Из всего этого следует только то, что неприятель может предпринять усилия по моему захвату или захвату моего спасательного модуля. С другой стороны, если бы это была война, а мне нужно было принимать оперативные решения, я бы первым делом дистанционно запустил процесс самоуничтожения капсулы, чтобы наши устройства связи, коды шифрования, программное обеспечение и