Дорога к несбывшейся мечте - Юлия Балашова

в новом доме, а мальчишка уже как свой, — раздражённо бросила она, всё так же пялясь в новости.

— А зачем стесняться тётя Диана? Мы ведь родственники, — широко улыбнулся ей сын тёти Нади.

— Ефим, тихо, — шикнула на него она, — ты не дома. Веди себя прилично. Извини нас Диана, Ефим слишком разговорчивый.

— Да уж, пожалуй, — ответила мама мягче обычного, она любила, когда перед ней пресмыкались.

Какое у него необычное имя. Для меня, по крайней мере. Раньше никогда не встречала подобных. Везде окружают одни Саши да Лёши, никакого разнообразия. У нас в классе было аж трое Саш помимо меня, ужасно. И о чём только думали их родители? Хотя, странно говорить такое, когда сама ношу это гордое имя.

— Доброе утро, — обратилась ко мне тётя Надя, — прости, не знаю твоего имени. Твоя мама предпочитала не распространяться о своей семье. Я буду рада, если ты представишься.

— Александра, — протянула я руку женщине, и та улыбаясь мне пожала её.

Я могла сказать просто Саша, но мама с детства учила меня называть полное имя. Считала, я должна быть серьёзна. Поэтому когда я мелкая кое-как выговаривающая букву "эр" представлялась полным именем, люди вокруг удивлялись и хвалили меня. Мол, какая умничка, такая кроха, а уже может произносить своё длинное имя. Тогда я гордилась собой, некоторые дети вообще не знали своего имени, а я вот какая молодец.

— Меня зовут Надежда, ты, наверное, уже успела узнать, а это мой сын Ефим, ему шестнадцать, он ненамного старше тебя, — с нежностью во взгляде посмотрела она на своего отпрыска.

Мне бы так. Мы с папой, словно в казарме живём. Два пленника.

Нашу беседу прервала пришедшая с кухни тётя Лена с новым подносом. Она по своему обычаю расставила нашим гостям тарелки с едой и удалилась.

— Диана, — обратилась Надежда к маме, — вы так каждый день завтракаете?

— Да дорогая, у нас трехразовое питание — завтрак, обед и ужин.

— Как в тюрьме, — хихикнул Ефим.

Верхняя губа мамы дрогнула. Я боялась бури, обещающей обрушаться на наши ни в чём неповинные головы из-за Ефима. Но мама сдержалась, она убрала прядь волос за ухо, и посмотрела на меня недовольно:

— Но есть у меня в доме маленькие нарушители правил.

Я опустила глаза. Бывало и не раз, когда я осторожно таскала с кухни пирожки, а потом получала.

Завтрак казался мне долгим и мучительным, мама постоянно цеплялась к своей сестре, а Ефим пытался влезть во взрослый разговор, что её изрядно бесило. Не знаю, как она ему ложкой голову не пробила, но к счастью он закончился. Мама уехала на работу, и оставила нас одних. Я ждала продолжение знакомства.

Твои губы — как солнце,

Глаза — как луна!

Я запомнил их, поднимаясь со дна.

Ты запомнишь мои? Ты запомнишь одна?

Не запомнишь, я запомню тебя,

Станешь моею луной,

Холодной, но такой заводной.

Поцелую тебя напоследок.

Отвергнешь, ты как солнечный свет,

Ослепляешь одними губами.

Опущусь на колено, выбора нет,

Получая удар за ударом.

Глава 2

Прогулка

Взяв свои принадлежности, я вышла доделывать примеры в сад, где у нас стояла довольно удобная беседка. Середина мая, солнце пекло, а крыша белой узорчатой беседки отлично спасала от жарких лучей обещающих загар с последствиями. Разложив тетради, учебники и карандаши я стала один за другим "щёлкать" примеры. Спасибо маме в математике я неплохо ориентируюсь. Однако на улице сосредоточиться не так-то просто, постоянные звуки отвлекали, но я упорно игнорировала их. У меня получалось, но один "звук" я всё же не могла пропустить. Он явился совершенно внезапно, умело подкрался и выхватил карандаш, которым я писала из моей руки.

— Чем маешься, царевна дочь царицы? — примостился рядом Ефим.

— Уроками, — смутилась я и взяла новый карандаш. Не стала просить обратно предыдущий, так как прекрасно знала мальчишек. Им лишь бы подразнить.

— Какими?

— Математикой, — снова коротко ответила я. Его присутствие заставляло моё сердце ёкать.

— Как скучно, пошли лучше погуляем? Покажешь мне всё, — поманил он меня за собой пальцем, улыбаясь.

Издевается.

— Я не могу, мне нужно заниматься до обеда.

— Ладно, а после обеда?

— После обеда я иду на плавание.

— А после плавания? — не останавливался Ефим.

— Мама забирает меня домой, и я снова занимаюсь, — опечаленно вздохнула я. Мой график будет куда плотнее, чем у какого-нибудь депутата.

— А когда отдыхаешь? Когда гуляешь?

— Редко.

— Например?

— По воскресениям мы с родителями ходим в парк, так и отдыхаем от рутины, — поведала я нашу семейную традицию.

— Серьёзно? — поразился юноша, — получается, у тебя и друзей нет?

— В школе есть подруга, — припомнила я Ульяну. Мы познакомились с ней на подготовке, и с тех пор не расставались. Нам даже позволялось сидеть вместе за одной партой.

— А вне школы нет, жалко, — расстроился Ефим, однако быстро воспрянул духом, — пошли гулять?

Я посмотрела на него как на Ивана-дурака. Какая у мальчишки короткая память, ясно же расписала свой день, а он мне о своём.

— Не могу.

— Можешь, поднимайся, бросай свои учебники и пошли, развеемся, — смело взял он меня за локоть и попытался поднять с насиженного места.

— Если мама узнает, убьёт, понимаешь? Отпусти Ефим, — впервые назвала я его по имени, и девичье сердечко сжалось.

— А кто ей скажет? Пойдём Саша, не будь занудой, я сюда приехал не дома штаны протирать, — не успокаивался Ефим и продолжал тянуть меня за собой. — Тем более погода вон, какая классная стоит, чего зря день терять?

— Но ведь мама…

— Вставай, вставай, если что я скажу твоей маме, будто заставил тебя пойти со мной, — пообещал мне Ефим, и наконец, отпустил.

— Я не уверена.

— Ну и хрен с тобой, один пойду, заблужусь, а потом упаду в овраг, где меня найдут лесники. Все обвинят тебя в гибели подростка, и ты сядешь в тюрьму, — выдумывал он на ходу.

Вот же козёл. Зачем он давит на меня? И как узнал о моих страхах? Видит меня насквозь? Порой мне кажется, все видят меня насквозь, а вот я наоборот понять не могу даже кошку требующую еду. И что теперь делать? Умник поселил в моей голове сомнения, если уйдёт один, я буду думать только о нём и его здоровье, но никак не об учёбе. Неужели теперь вся моя привычная жизнь превратится в хаос благодаря этому придурку? Странно, но мне больше не хотелось дружить с ним. Откуда мне было знать, что он пошатнёт мои устои?

— Я пошёл, — стал отдаляться Ефим, от беседки направляясь к высокому железному забору.

Я заколебалась, а вдруг и