На край света с первым встречным - Елена Сергеева

– Никки – это английское мужское имя. И да, мой неизвестный отец был англичанином, а моя сентиментальная мать хоть и записала в свидетельстве о рождении банальное – Никита, но с детства называла меня именно Никки.

Он делает небольшую паузу и, проведя ладонью по рулю, словно даря ему скупую мужскую ласку, добавляет:

– А мини – это совсем не женская машина! Ты знаешь, сколько у этой малышки под капотом?!

Молчу, потому что даже не имею представления, а выглядеть глупо не хочется.

– Двести тридцать лошадиных сил и это при ее-то массе! До сотни разбегается за шесть секунд. Такую горячую штучку в руки девчонкам давать опасно.

– Пфф! – непроизвольно вырывается из меня. – Что за дискриминация по гендерному признаку?!

– Хочешь сказать: справишься, когда она полетит, едва надавишь на газ?!

– В Германии нет ограничения скорости. Проверим?! – кидаю с вызовом в ответ на его новую провокацию.

– Заметано.

Удивлена, что парень сейчас не испугался за сохранность машины и не пошел на попятную. Влад не доверял мне свой Audi rs3, считая, что я импульсивная, неуправляемая и обязательно куда-нибудь въеду, и поврежу его дорогой автомобиль.

– Отлично, – вполне искренне улыбаюсь ему. – В Европе страховка идет на машину, а не на конкретного человека, и я могу менять тебя за рулем.

На пару секунд несносный тип одаривает меня очередным насмешливым взглядом и охлаждает мой пыл фразой:

– Притормози. Я обещал дать прокатиться, а не менять меня за рулем.

Обиженно поджимаю губы, а он продолжает:

– Для начала попробуй убедить, что ты в состоянии справиться с этой девочкой.

– Я вообще-то права в восемнадцать получила!

– И что?! Сколько лет водительского стажа?! Не по бумагам, а фактического?!

Молчу. Врать не хочется и говорить, что я пользуюсь каршерингом от случая к случаю, тоже. Мне просто незачем сейчас автомобиль. У меня все в пешей доступности, а еще личный водитель с премиальным авто на выходных. Воспоминания о Владе всплывают морщинкой между бровей и легким вздохом. Не знаю: сколько мне надо времени, чтобы все перегорело. Да и перегорит ли вообще?!

Выбрасываю мысли о нем, разглаживаю лицо и снова поворачиваюсь к своему спутнику. Сама того не желая, я все-таки сменила градус наших взаимоотношений с жутко ледяного на прохладный. Надеюсь, спустя еще пару сотен километров мы сможем перейти на плюсовую температуру. Тепло мне нравится куда больше холода!

– Ну что, штурман, Псков проехали по объездной, дальше мне нужен навигатор. Разберешься?!

Киваю. Нет я, конечно, не знаю, как работает головное устройство этой машины, но я совсем не чайница – соображу.

Уже через минуту знакомства с навигационной системой я довольная собой ввожу конечную точку в России – АПП Убылинка.

– Сорок шесть киллометров по прямой до Острова, – комментирую я проложенный по карте маршрут.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Окей.

Мы едем пару минут в молчании, а потом попутчик сам заводит разговор:

– Почему не самолет?!

– Что?!

– Твоя мечта, как я понял – Португалия – мыс Рока. Так почему не полететь в Лиссабон вместо того, чтобы тратить целую неделю на дорогу?!

– Я не люблю этот самый безопасный вид транспорта, – отмахиваюсь я.

– Боишься?!

Качаю головой и язвлю:

– Просто предпочитаю неделю ползти по земле.

– Понятно.

– Ничего тебе непонятно! – возмущенно выпаливаю я, уловив очередную насмешку в его голосе. – Я люблю дорогу! Она меня успокаивает, впечатляет, вдохновляет. Она дарит открытия, ощущение свободы, драйв, адреналин. Она знакомит с интересными людьми, приоткрывает потаенные уголки, показывает подноготную страны, скрытую от обычных туристов. Это настоящее путешествие! Приключение!

– Ты так рассказываешь, словно уже переживала все это раньше.

– Когда я была ребенком и пока был жив отец, мы ездили каждое лето на машине к морю.

Напоминание о тех светлых временах, сдобренных грустью от невозможности их повторения, омрачают мое одухотворенное недавними восторженными эмоциями лицо, и мы едем какое-то время снова молча.

Проходим Остров, минуем Гавры и выезжаем на платную дорогу до Убылинки без альтернативного ей участка. 

Проезжаем «ПТК», и, когда останавливаемся на последней заправке у границы, Никита ворчит:

– Из-за тебя будем заливать в бак не пойми что.

– Я сказала только то, что по карте есть АЗС совсем у границы. Мог бы уточнить, какая именно, если тебе так принципиально! – бросаю ему в ответ.

– Вот встанет мотор, и ты узнаешь: принципиально это или нет!

– Да брось! Весь бензин из одной бочки разливают! Максимум какая-то добавка.

Он одаривает меня убийственным взглядом, который без слов говорит то, о чем он сейчас думает, и вылезает заправлять машину, на этом закончив неприятный разговор.

Российские пограничники встречают нас хмурыми лицами и, похоже, подозревают во всех смертных грехах, отчего я, не везя ничего противозаконного, какое-то время чувствую себя и правда контрабандисткой.

У каждой будки мой водитель выходит и берет пропускной талон, а потом мы почему-то стоим минут двадцать в гордом одиночестве, ожидая досмотра таможенника, и я слушаю выводы парня о том, что они совсем не умеют работать и «медлительные» финны по сравнению с ними – шумахеры. 

Наконец пограничник чтит нас своим присутствием, осматривает машину, просит вытащить все вещи из багажника, чтобы досмотреть скрытые ниши, и, убедившись, что мы никого не прячем и не везем ничего запретного, открывает заветный шлагбаум, и мы покидаем территорию России.

На латышской границе приходится заполнить необходимую декларацию, которую нужно предоставлять абсолютно всем, кто едет на машине, но дальнейшая процедура проходит на удивление быстро. Забирают паспорта, ставят штампы, просят открыть капот и багажник, и мы выезжаем из Международного автомобильного пункта Grebneva на просторы Евросоюза.