Святой Георгий и гунны - Мурад Эскендерович Аджи

время у восточной границы Европы. Читал как географ. Потому что те события напрямую были связаны с моим исследованием Великой Степи. Главная тайна Георгия постепенно открывалась. Так мы и породнились.

Мне было важно понять, почему Георгия в Восточной церкви поставили Посредником между Богом и человеком? Почему в Акафисте его называют Пророков равностоятель, Апостолов соревнитель?{1}

Под пророком в Восточной церкви подразумевали того, кто говорил от имени Бога, под апостолом – посланника Божьего. Чтобы заслужить подобное, надо перевернуть мир. Совершить такое, пред чем крушение Римской империи будет просто мелким событием…

В Западной церкви – отношение иное. Западное христианство жило по иным правилам. Там Георгия изъяли из списка святых Римской церкви. Вычеркнули окончательно в 1969 году. Случайно ли? Что хотел забыть Запад? И что не хотел забывать Восток?

Хызр. Могольская миниатюра. Сер. XVII в.

Я понимал, Георгий не мог быть «тихим» современником событий, наоборот, его надо искать в центре водоворота общественной жизни, в самой гуще ее активных участников. Жизнь святого совпадала с эпохой больших потрясений.

Кончался III век, наступал век IV, времена стояли тревожные, смутные. Неотвратимо приближалась «гуннская пора», в Римской империи все громче говорили о неминуемых переменах, которые идут с Востока. Разговор затевали те, кто слышал о пророчестве Апокалипсиса. Император Диоклетиан днями сидел во дворце в глубоких раздумьях.

Неспокойно доживала век Империя, привыкшая к экспансии, к безграничной власти. Тревожили слухи, что где-то на востоке (от прибайкальских до европейских степей) копилась несметная сила – тысячи и тысячи всадников, огромные орды.

Гунны, имя которых даже не знали, страшили Европу еще до своего пришествия. А их приход был не чем иным как этапом Великого переселения народов. Шагом к новой Европе. Именно в это время выпало жить святому Георгию.

Я чувствовал, тайна Георгия связана с Великой Степью, с гуннами, а значит, и с Великим переселением народов. Подвиг, совершив который он стал величайшим святым, идеально «вписывался» в географические и временны́е координаты тех событий. Отсюда мой интерес к его личности…

К эпохе Великого переселения народов историки обращаются редко, говорят о ней мало, только общими словами – с V века табу лежит на этой теме, вот почему то время по-настоящему и незнакомо читателям. Знают о нашествии «варваров», которые развалили Великую Римскую империю. И всё…

А визитной карточкой «гуннской» эпохи был Алтай, его цивилизация. Не греческая, не римская, именно алтайская культура получала признание на континенте.

Алтай, его ценности открывались миру.

Осваивая степи Евразии, орды первопроходцев с алтайской родословной подошли к предгорьям Кавказа – к восточной границе Римской империи и Европы{2}.

Надо заметить, степь как природная зона до прихода тюрков (гунны – лишь одно из их имен) была безлюдной территорией. Здесь самый жестокий климат на планете: летом жара сорок градусов, а зимой сорокаградусный мороз, и беспощадные ветры – суховеи и бураны.

И если бы только климат. Самую большую опасность представляли волки. Безжалостные хищники были истинными хозяевами степи. Немалую отвагу надо иметь, чтобы выйти против их стаи лицом к лицу.

Вот почему эту природную зону человечество заселило самой последней на планете. И совершили это тюрки, или гунны (как удобно читателю){3}.

Не одно столетие прошло, пока они научились жить в степи. Сделавшись самым сильным народом на Евразийском континенте, они сумели покорить суровые территории, которые стали для них новой Родиной.

К тому времени, когда гунны подошли к восточным границам Европы, их потенциал был очень велик, он казался фантастическим. Технический уровень производства (орудия труда, технологии, качество изделий – от сельскохозяйственной утвари до оружия) был на две головы выше, чем у всей римской Европы и всего остального мира, потому что экономика тюрков стояла на железном фундаменте. Железным было не только их оружие, но и дух, они верили в Бога Небесного…

…Культ Бога Небесного солнцем сиял на алтайском небе, наполняя людские души верой и силой. Не потому ли имя главного участника событий «гунн», то есть солнечный, обретало глубокий смысл в умах европейцев?

Альбрехт Дюрер. Четыре всадника Апокалипсиса. 1497–1498

Тогда и заговорили в Империи о бессилии старых богов. Тогда вновь вспомнили непобедимых всадников, которые должны принести освобождение от римского ярма. Так предсказывал Апокалипсис – самый ранний документ христианства.

Пришельцы, как и ожидалось, были верхом на конях, верили в Бога Небесного. Все совпадало с пророчеством Апокалипсиса. Пришли люди из другого мира. Их знамена были с крестом…

О том мире я уже немало знал, изучая культуру Древнего Алтая, родину тюрков. Вера в Бога отличала ее, она была не ведома европейцам.

Как и от кого узнали в Европе о Боге Небесном? Творце мира сего? С этого вопроса начался мой путь к «моему» Георгию. Многое, пока еще только мне, говорило, что он первым поведал европейцам о вере в Бога Небесного – о Единобожии. Прямых доказательств тому не было, всё строилось, скорее, на ощущениях, интуиции. Но я чувствовал, что Георгий явно не случайный человек в этих событиях.

Не Георгий ли и открыл европейцам мир Божий? Невероятно? Почему же. В Европе царило язычество. И поспорить с этим трудно. Так родилась первая рабочая гипотеза.

Деяние Георгия определило ход мировой истории на тысячи лет вперед. Открылась эпоха раннего Средневековья, началась новая эра в истории человечества, и – пора так называемого «нового» христианства, его утвердил в 325 году византийский император Константин на Никейском соборе.

Церковные историки заретушировали события, «тёмными веками» окрестили тот период. Однако нельзя отрицать, что с исполнения пророчества Апокалипсиса начались тюркские (гуннские) страницы в истории Европы. Это было, пожалуй, самым неожиданным в моем предположении даже для меня самого.

Но еще более неожиданным оказалось, что ни один из документов той эпохи не упоминает о деянии Георгия. Героя с таким именем нет в числе преследуемых христиан. А потому надо было принять, пока априори, как возможную версию, что наш герой при жизни носил другое имя – не Георгий.

Как люди меняли имена? Я тогда толком не знал, но допустить вероятность посчитал необходимым.

…Так, в противостоянии известного и малоизвестного, рождалась эта книга – в безмолвном тумане шла работа над ней. Шаг за шагом, боясь оступиться, я осторожно продвигался к разгадке главной тайны святого Георгия. Ориентирами служили совесть, вера и логика. Все остальное считал опасным, а потому неприемлемым.

Рождение имени

Древнегреческие историки обошли это имя молчанием – не удалось найти ни одного знаменитого Георгия в античной Греции. Древнеримские авторы тоже не оставили ему места в своих записях – выходит, и в Римской империи не было человека с таким именем… Впору спросить, а было ли оно до новой эры?

Есть имена, которые, как зов, как боль, как умиротворение, – их надо чувствовать, они приходят с небес, не объясняя, как, и остаются небесными, чтобы в глухую ночь светиться и светить – быть путеводной звездой заблудшим странникам…

Георгий из этого ряда. Звучит сдержанно, но твердо. И светит загадочно, как Полярная звезда, по которой сверяют все компасы мира.

К сожалению, неизвестна история этого имени, хотя оно и популярно у разных народов мира. Степняки всегда произносили его с особым почтением. Но где и когда появилось оно?

Древнегреческие историки обошли его молчанием – не удалось найти ни одного знаменитого Георгия в античной Греции. И древнеримские авторы не оставили ему места в своих записях – выходит, и в Римской империи не было человека с таким именем…

Впору спросить, а было ли оно вообще? Или, может быть, произносилось иначе?

В имени Георгий чувствуется эллинское дыхание, оно пропитано воздухом Эллады. В этом убеждают строки Геродота, который одним