Красные нити - Рекс Стаут

После этого трагического вечера Джин плохо спала. Ее мучили кошмары. Несколько раз среди ночи она пробуждалась в холодном поту.

Особенно неприятным было последнее пробуждение: ей послышался крик козодоя, а потом чьи-то пальцы стиснули ее горло…

Проснувшись, она в ужасе схватилась за шею. Ей казалось, что там еще остались следы чьих-то липких, скользких и холодных пальцев. Остаток ночи Джин лежала без сна, прокручивая в уме, словно кинопленку, события того вечера.

И это не прошло даром. Ей вдруг пришла в голову очень интересная мысль.

— Ну, что ж, я обязательно проверю, — сказала она и встала с кровати, потеряв всякую надежду еще хоть немного поспать.

…Утром Джин пришла на работу с головной болью.

Ее измученный вид не укрылся от наблюдательных глаз мисс Делани, которая встретила ее словами:

— Джин, вы больны? Может быть, вам лучше сегодня не работать, а отлежаться дома?.. Но перед тем, как уйти, поднимитесь наверх, — мисс Делани недовольно поджала губы, — там вас уже давно ждет мистер Гай Керью.

— Я не знаю…

— Но раз уж он так давно ждет… А впрочем, может быть, если вы хотите, я сама ему скажу, что вы заболели?..

— Да нет уж. Я сама переговорю с… Спасибо вам, Эйлен, вы, как всегда, очень внимательны. — И Джин быстро поднялась наверх.

У входа в ее кабинет сидел Гай Керью.

При ее приближении он смущенно поднялся и тревожно заглянул ей в глаза.

— Вы еще нездоровы. Джин?.. Может быть, я не вовремя?

— Ну… раз уж вы пришли…

— Но, Джин, — горячо продолжал Гай, — почему же вы не вызвали врача? Вам совсем бы не следовало сегодня приходить на работу.

— И это все, что вы хотели мне сказать? — нетерпеливо перебила его Джин.

— Я очень волновался за вас. Я всю ночь о вас думал, а утром несколько раз звонил вам по телефону, ко мне отвечали, что вы спите. Конечно же я не велел вас будить. Мне так жаль, что все так получилось. А тут еще эта Порция…

— Давно ли она стала «эта Порция»? — ревниво перебила его Джин.

— Ах, нет, Джин, вы напрасно думаете, что у меня к Порции есть какие-то чувства… Единственное, что меня интересовало, так это ее отношения с моим отцом… Вы знаете, что они хотели пожениться?

— Я слышала об этом. А это соответствует действительности?

— Да… Но теперь… после смерти отца… вряд ли стоит говорить об этом. — Мне хотелось бы поговорить совсем о другом… О вас! Ведь это о вас, а совсем не о Порции я думаю все время…

— И во что это вылилось? — резко прервала его Джин. — В то, что вы стукнули и раздели меня…

— Но Джин, — теперь уже он перебил ее, — но это же абсурд! Я, который к вам так относится…

— Но ведь вам не терпелось услужить ВАШЕЙ Порции, а ей так хотелось иметь этот костюм…

— Ну, знаете, Джин… С вами невозможно разговаривать… А впрочем, я не могу сегодня на вас сердиться: после всего, что вы пережили вчера вечером… Да и вообще, я не в силах сердиться на вас. Я слишком…

— Ах, оставьте, — недовольно прервала его Джин, — как я могу вам верить после всего этого? Ведь вы сами две недели назад подарили мне свою красную кофту. Я сама распустила ее и вновь связала себе костюм. И что же дальше? Я вчера была там, и все гости единодушно восхищались моим костюмом… и мной. А на Порцию никто не обратил внимания. На Порцию, которая, между прочим, пришла именно с вами. И все время около вас крутилась…

— Но Джин, ради бога…

— Да, да! И что же вы сделали тогда? Потребовали у меня обратно эту чертову ткань! И это говорит о вашем хорошем ко мне отношении? Ну, знаете ли…

— Джин, последний раз прошу вас…

— Не трогайте меня больше! Я так обижена на вас, что хотела сегодня по почте отправить вам этот злосчастный костюм. Но, увы! Его теперь уже нет…

— Ради всего святого, Джин, выслушайте меня. Я все расскажу вам, только умоляю, не прерывайте меня больше. Да, я действительно виноват перед вами… Но совсем не так, как вы думаете…

Это было восемь лет назад, в Париже. Я встретил там Порцию, и, как мальчишка, опьяневший от этого «города любви», был очарован ею. Но наш роман длился всего неделю. Только одну неделю, клянусь вам! И после этого у нас с ней больше ни разу ничего не было. И меня интересовали только ее отношения с моим отцом… А сейчас меня интересует только смерть отца: я сам хочу все расследовать и найти убийцу. И я найду его! Вот поэтому, и только поэтому, я был вчера весь день с Порцией. Она что-то знает об этом убийстве, но упорно скрывает. Она была в гробнице, но зачем? Она не говорит. Но я все же узнаю.

Еще меня тревожит то, что отец был оскальпирован… А ведь это мог сделать только индеец. Но кто же из индейцев мог затаить на него такую злобу? И за что?.. Здесь все неясно. Да, вот еще. В полиции сказали, что в руке убитого отца были зажаты красные нити… И я подозреваю, что кто-то надевал мою красную кофту… ну, ту, которую я потом подарил вам… Когда-то давно эту красную кофту сделала мне из одеяла одна старая индианка, она была няней еще моей матери и, наверно, поэтому так любила меня. Я вспоминаю, что накануне убийства надевал эту кофту, когда играл в теннис, а потом оставил где-то на корте. После убийства кофта исчезла. Ее не было две недели. Полиция ее не видела и ничего не знала о ней. А через две недели кто-то вновь положил эту кофту на стул в моей комнате…

Джин, вы помните, как тогда вы впервые приехали ко мне?.. Я был так рад… Я просто не знал, как мне выразить эту радость… И тут как раз мне на глаза попалась эта кофта. Я был счастлив от возможности подарить ее вам. Ведь, кажется, она вам сразу же понравилась?.. Кто еще знал об этой роковой кофте? Мне кажется, что это мистер и миссис Бард. Возможно, именно они и сказали о ней репортерам, а те все раструбили в газетах…

— Ну, и что же вы теперь собираетесь делать? — спросила Джин, еще не окончательно сдавшись, но уже несколько потеплевшим голосом.

— Я хотел бы, чтобы вы, Джин, помогли мне в моем расследовании. А конкретно вот что: во-первых, есть ли у вас остатки этой ткани, она называется…

— Да, я знаю. Она называется «байетта». У меня осталось несколько кусочков… Раз вы так просите, я дам вам. Но зачем вам это?

— Я объясню позднее. Спасибо большое! Теперь второе. Я вас очень прошу никому не говорить, что эту красную ткань — байетту — дал вам я. Никому не рассказывайте, даже полиции… по крайней мере до тех пор, пока я не объясню вам все и не разрешу говорить. Вы обещаете мне это, Джин?

— Ну… я не знаю, я подумаю… Если вы так настаиваете…

— И третье, последнее. Миссис Бард сказала, что по вашей просьбе все бумажки, которые заполнили в тот вечер гости, она потом передала вам. Это правда?

— Да, эти бумажки у меня, но в них не оказалось ничего интересного. В них нет ничего, что могло бы служить ключом или хотя бы ниточкой…