Сердце красавицы - Джейн Портер

— Ты настолько мне не доверяешь, что отказываешься даже взглянуть на меня?

Джеслин не ответила. Да и что она могла сказать? Что все эти годы она сожалела о том, что совершила? Что была глупышкой, уйдя от него, втайне мечтая о том, что он прибежит к ней, умоляя вернуться, клянясь в своей любви?

— Разрыв — это всегда неприятно. Воспоминания о нем доставляют боль.

— Но мне кажется, ты счастлива. Ты осуществила свою мечту.

Мечту? — горько усмехнулась про себя Джеслин. Она никогда не мечтала об одиночестве, тем более дожив до своих лет. Она грезила о семье, о детях.

Родители Джеслин умерли с разницей в три года, и на воспитание ее взяла немолодая тетя. Тогда Джеслин осознала, как сильно нуждается в том, чтобы ее окружали любящие и любимые ею люди.

Вместо этого она одинока и учит чужих детей.

— Да, — с трудом произнесла она. — Это чудесно.

— Я еще не видел тебя настолько уверенной в себе.

Джеслин мельком посмотрела на него и снова отвернулась к окну.

— Прошло столько лет. Я изменилась.

— И думается, это далось тебе нелегко, — тихо сказал Шариф, прекрасно зная, что за ее словами скрывается трагедия, случившаяся в прошлом.

Боль, ничуть не меньше той, что терзала ее душу своими когтями одиннадцать лет назад, снова нахлынула на нее. Может, внешне она изменилась, но чувство потери, нисколько не уменьшившееся за прошедшие годы, никогда ее не покидало.

— Мне никогда не забыть того, что случилось. Иногда я это все вижу во сне… — Ее пальцы сжались с такой силой, что побелели костяшки. — Но я всегда просыпаюсь до столкновения, и тогда все, что последовало потом, снова встает у меня перед глазами.

— Ты ни в чем не виновата.

— А разве Джамиля была в чем-нибудь виновата? Или Аман? — с горечью воскликнула Джеслин.

— Поэтому это и есть несчастный случай, — мягко сказал Шариф. — Вот почему ты должна быть счастлива, что тебе повезло остаться в живых.

В отличие от его сестер.

К глазам девушки подступили слезы, но Джеслин смахнула их до того, как они успели пролиться. Она ни с кем не говорила об аварии, кроме Шарифа, но ее душа никогда не переставала саднить от боли и тосковать по самым близким ей людям и ее лучшим подругам, с которыми она не разлучалась с десятилетнего возраста.

Джеслин сделала глубокий вдох, прогоняя тяжелые воспоминания прошлого.

— Думаю, все мы изменились, — тихо сказала она. — В тех обстоятельствах иначе и быть не могло.

Что-то в выражении ее лица подсказало Шарифу, что в эту минуту она говорит вовсе не о его сестрах.

— В каких обстоятельствах? — переспросил он.

— Ты знаешь.

— Нет. Почему бы тебе не сказать мне?

Услышав в его голосе властные нотки, Джеслин мысленно укорила себя, что не промолчала, чтобы не бередить старые, но все еще кровоточащие раны.

— Ты стал шейхом…

— Но это не значит, что я изменился.

Джеслин не была в этом уверена. Она чувствовала исходящее от него могущество, видела, что и Шариф сознает, какой властью он наделен.

— Может, все дело в том, что я больше не вижу человека, которого знала прежде, — произнесла она. — Я вижу на его месте шейха. — Заметив, как застыло его лицо, Джеслин торопливо закончила: — Конечно, ты стал другим. Ведь прошло столько лет. Сколько тебе? Тридцать восемь? Тридцать девять?

— Тридцать семь, мисс Хитон, — отчеканил он. — А тебе тридцать один.

Его голос зазвучал как-то странно. Джеслин подняла голову и встретилась взглядом с серебристо-серыми глазами, которые когда-то считала самыми красивыми на свете.

Ей вдруг стало тяжело дышать. Ее принц стал шейхом. Ее Шариф был женат и уже успел овдоветь. С тех пор, как они в последний раз были вместе, прошла целая вечность…

Губы Шарифа дрогнули в кривой улыбке.

— Похоже, я тебя разочаровал, в то время как я восхищаюсь тобой. Моя память оказалась не такой точной, — чуть хрипловатым голосом продолжил он. — Но ее сложно за это винить. Она ведь не знала, что ты станешь еще более красивой. Уверенность тебе к лицу. Если ты и изменилась, то это пошло тебе только на пользу.

Воспоминания нахлынули на нее с новой силой, и Джеслин сжалась. Ей вдруг захотелось, чтобы не было между ними этих девяти лет, когда она с головой уходила в работу, посещала курсы повышения квалификации, соглашалась работать летом и по вечерам, бралась за любое дело, лишь бы не оставаться наедине со своими чувствами и мыслями и не утонуть в слезах отчаяния.

Ее принц, ее первый и единственный любовник, женился спустя несколько месяцев после того, как они разошлись.

Знакомая острая боль полоснула по сердцу. Джеслин задержала дыхание и медленно выдохнула. Бросив взгляд за окно, она почувствовала облегчение. Скоро она будет дома. Шариф исчезнет из ее жизни и больше не будет напоминать ей о двух годах счастья и десяти годах одиночества и страдания.

Взгляд Шарифа был по-прежнему прикован к ее лицу.

— Расскажи мне о своей работе, — неожиданно попросил он. — Тебе нравится в Шардже?

Это была желанная передышка. Говоря о своей работе, Джеслин на некоторое время могла забыть почти обо всем.

— Да, мне нравится преподавать историю и литературу. И я люблю каждого своего ученика, потому что они все такие разные. — Ее лицо озарилось улыбкой. — Конечно, школа, где я сейчас преподаю, во многом отличается от школы в Лондоне и в Дубаи, где занятия ведутся по американской программе, но здесь мне нравится больше, потому что у меня больше свободы на внеклассных занятиях. Я очень много времени провожу с моими детьми. Ты не представляешь, какая это огромная радость и…

— Твоими детьми?

Разговор о работе помог ей расслабиться. Она снова обрела контроль над собой и была твердо намерена не дать Шарифу шанса вновь пошатнуть ее душевное равновесие.

— Наверное, это звучит смешно, но я думаю об учениках как о своих детях. Я провожу с ними столько времени, что незаметно их проблемы становятся моими проблемами, и я начинаю переживать за них ничуть не меньше, чем их родители.

— Если ты так любишь детей, почему у тебя нет своих?

В эту же секунду самообладание ее покинуло, мысли превратились в хаос.

Неужели его мать ничего ему не сказала? Возможно ли это, чтобы Шариф по-прежнему пребывал в неведении?

— Не встретила подходящего человека, — натянуто произнесла она, встречаясь с ним взглядом.

И опять красота этого мужественного лица пронзила Джеслин. Жар вспыхнул в ее теле, но в душе стоял холод, потому что она никогда не сможет стать его женой. Она может быть «девочкой на время», как тогда окрестила ее его мать, но не более того.