Грязная бомба - Александр Афанасьев

– Учитывая сказанное, судно необходимо захватить быстро, не дав террористам активировать ядерное устройство. Схема атаки следующая: четыре вертолета со снайперами, пулеметчиками и десантом на борту, четыре скоростные лодки, в каждой по восемь стрелков. Атака с двух направлений: «красные» с воды, «золотые» – с воздуха. «Золотые» спустятся на палубу по тросам, «красные», после того как лодки сблизятся с судном, поднимутся на борт, используя линеметы. Снайперы обеспечат огневое прикрытие с воздуха, подавят цели на палубе и укажут вам путь при помощи лазеров. При необходимости вертолеты подавят огневые точки на палубе или атакуют судно управляемыми ракетами.

После того как судно будет зачищено, вы даете сигнал – две зеленые ракеты. На судно высаживаются специалисты-ядерщики, а вы эвакуируетесь. Возможно, с заложником. Стив – наш брат, но помните, что отбить судно – приоритет номер один. Что стоит на кону, понимают все. Вопросы, джентльмены?

– Пределы применения силы, сэр?

– Все вооруженные люди на судне являются противниками. Они должны быть нейтрализованы быстро и надежно. Что касается членов экипажа и, возможно, гражданских – помните, что любой из них может тайно сочувствовать экстремистам и активировать заряд. Поэтому гражданских пакуем жестко, при сопротивлении также нейтрализуем. Ну и смотрите… Стива не пристрелите.

– Сэр, а есть резервный план?

– Есть, – сказал Циолковски, – о нем вам расскажет второй помощник Марчек.

Второй помощник капитана авианосца до этого подпирал дверь большой, используемой для пилотских брифингов, каюты. Он заговорил оттуда, где стоял, так что «котики» вынуждены были обернуться.

– Ударная подлодка «Коламбус» занимает позицию в корме контейнеровоза. Если вы не справитесь или мы получим информацию, заставляющую нас пересмотреть свои решения, мы торпедируем это судно. Для вас сигналом опасности будет красная ракета, либо многократное повторение условного сигнала «коллапс» на вашей рабочей частоте. Если вы услышите это, ваша задача – прекратить все текущие действия и как можно быстрее прыгнуть за борт. Вас подберут лодки. Имейте в виду, это не шутки, как только вы услышите «коллапс», бегите к борту. Можете бросить все снаряжение. Никого ждать не будем, того, кто не управится вовремя, спишут в безвозвратные потери. Ясно?

– Коллапс, сэр, – ответил за всех машинист второго класса Перо.

– Вот именно. Коллапс.

– Эй…

…

– Эй…

…

– Кто-то идет.

– Заткнись…

Лейтенант хорошо знал этот звук – звук шагов по металлу. По металлу палубы.

– Одного берем или обоих?

– Обоих.

– Держи этого… он подох, кажется.

Звук удара.

– Ах, ты…

Треск разрядника.

– Сука!

– Остынь, Ковер. Не обижай его. Проводник сам его обидит.

– Гы-гы-гы…

– Так, этого тоже берем… осторожно.

– А чо?

– Проводник сказал, с обоими говорить будет…

Треснул разрядник, тело скрутила острая режущая боль…

Шаги…

В голове странная пустота и соленый вкус во рту. Медный соленый вкус. Отвратительный вкус.

Шаги…

Ступеньки…

Он попытался считать, но понял, что забыл, сколько было в предыдущих.

Смысла считать не было. Мысли просто не задерживались в голове.

От нечего делать он вдруг вспомнил Малибу. Там на самом деле довольно грязно, и они больше загорали. После нечеловеческого отборочного цикла в школе особого назначения в Коронадо им, прошедшим весь этот ад, прикололи на форменки значки морского котика – трезубец, якорь, орел. Они были тощие, измотанные, он потерял за месяц одиннадцать фунтов, при том, что и до отбора был не из толстяков. Странно, что для таких, как они, на пляже нашлись девушки. Но они нашлись…

Потом они в последний раз напились настоящего пива – морские котики если и пьют пиво, то безалкогольное. И один парень из Нью-Йорка, с Десятой улицы, сказал пьяным голосом, смотря на девиц на пляже: «Черт, вот то самое, что мы охраняем…»

И они пьяно, невпопад заржали.

Парень этот потерял в Ираке правую ногу. Он попытался вспомнить, как его звали, и не смог…

– Сюда.

– Этого туда.

Треск… знакомый. Это пластиковые одноразовые наручники.

Колпак. Яркий свет, от которого глаза слезятся, даже если сжаты веки.

Твою мать… где они?

– Проводник сейчас придет.

Кругом чернота, спертый, хорошо знакомый воздух, запах металла и дизеля. Это корабль. И он куда-то идет.

Куда только?

«На Ближний Восток, – услужливо подсказало сознание, – куда же ему еще идти?» Азовское море судоходно. Через Керченский пролив оно впадает в Черное море, а через Босфор впадает в море Средиземное. Это уже Ближний Восток. Это уже задница.

На Ближнем Востоке найдется немало покупателей на товар, который везет это судно. Стоит ему дойти до места назначения, и прежний мир рухнет, как карточный домик.

Шаги. Лейтенант не смотрел, ему надо было адаптировать зрение. Если ты почти ничего не видишь, ты ничего не сможешь предпринять.

Когда лейтенант открыл слезящиеся глаза, он увидел своего товарища по несчастью – мужика, лет пятидесяти на вид, избитого, седого. За его спиной стоял какой-то урод… запомнить его было необходимо, и лейтенант кропотливо начал складывать в копилку памяти деталь за деталью. Одет в военную форму, цвет мультикам, довольно распространенный. Разгрузка – кенгуру, из нее торчат магазины от «АК», но самого автомата нет. Зато есть пистолет – кобура на бедре. На руках перчатки с обрезанными пальцами, и тоже – цвета мультикам. Похоже, военный.

Террорист сделал шаг вперед, и лейтенанту удалось увидеть его лицо – выбритое, лошадиное. У него были мясистые уши и странная прическа – бока выбриты, а по центру головы – довольно длинный хаер светло-серых волос, зачесанных назад и, кажется, даже спрыснутых лаком. Но не ирокез. Прическа выглядела по-идиотски, при других обстоятельствах лейтенант посмеялся бы. Но было не до смеха.

Это что, и есть Проводник[2]? Лейтенант напряг память, но не смог вспомнить никакого другого значения этого слова, кроме «стюард на железной дороге». Этот парень что, когда-то работал на железной дороге?