Незнакомец из дома напротив - Кэтрин Гарбера

— Да он спит, кажется, — пробормотала она.

Один серый глаз приоткрылся и взглянул на нее. Кэсс откашлялась и подняла термос.

— Хотите добавки?

— Вот это истинное добрососедство! — лениво откликнулся Рэйф, протягивая пустую чашку.

Воцарилось молчание, и Кэсс с трудом подавила желание сбежать в свой безопасный дом. Ее опыт с мужчинами ограничивался покойным мужем Карлом, за которого она выскочила замуж еще в колледже.

— Мистер Сантини...

— Рэйф.

Она кивнула, но по имени называть его все-таки не стала.

— У меня есть предложение.

Он усмехнулся.

— Касающееся моей попки?

Кэсс вспыхнула. Нужно серьезно поговорить с Энди, когда тот вернется домой.

— Нет. О другом.

Он приподнял бровь.

— Ну?

— Я хочу... э-э... — Это было труднее, чем казалось сначала. — Я хочу поблагодарить вас за помощь, оказанную мне сегодня утром, только вот не знаю как.

— Ну, в таком случае есть лишь одна вещь, которая мне нравится.

Его глаза прищурились и взгляд медленно прошелся по ее телу. Кэсс смутилась и отступила на шаг.

— Какая же?

— Вы.

Лишь дразнящий блеск в глазах Рэйфа помешал Кэсс почувствовать себя полной дурой. Она растянула губы в улыбке и сделала глубокий успокаивающий вдох. Сердце по-прежнему колотилось угрожающе часто. Кэсс почувствовала себя школьницей, не знающей урока.

— Я серьезно, мистер Сантини.

— Зовите меня Рэйф.

Какие замечательные у него глаза! Такие чистые и ясные на загорелом лице. Бывает он когда-нибудь серьезен? Но она вспомнила его предостережение насчет Энди. За беззаботной внешностью скрывается мужчина, который может ей понравиться, и это настораживало.

— Хорошо... Рэйф. — Его имя странно звучит в ее устах. Будь он похож на Тони, мужа сестры, или на лысеющего Маркуса, живущего по соседству, все было бы легче легкого. Она могла бы считать его просто приятелем.

Но он не такой. Он — красавец итальянец, мужчина мечты, будто вобравший в себя всю самоуверенность в мире. Рядом с Рэйфом Сантини Кэсс было крайне неуютно. Она судорожно сглотнула.

— Я... в общем-то рада такому соседству и обещаю вернуть услугу, если вы вдруг застрянете в ванной.

Он приподнял бровь, обдумывая ее предложение. Его губы изогнулись в усмешке, отчего ее сердце снова понеслось вскачь.

— А не будет возражать мистер Гэмбрел?

Карл определенно подружился бы с человеком, который спас ее из ванной. Он никогда не был ревнивцем. Спокойный, уравновешенный и способный отыскать порядок в любом хаосе, ее покойный муж служил ей своеобразным якорем. Она по-прежнему страдала без него, но по крайней мере уже была способна говорить о нем без слез.

— Мой муж умер.

Рэйф тихо выругался.

Никто из ее знакомых не говорил таких слов. Никто в ее окружении не был столь вульгарен.

— Мне очень жаль. — Он наклонился вперед и погладил ее руку. Жесткость его натруженной ладони странно контрастировала с мягкостью тона.

— Все нормально. — Так оно и было. Кэсс давно смирилась с потерей мужа. Карл ушел в прошлое вместе с ее молодостью. Но, конечно, он оставил ей Энди — постоянное напоминание о прожитых годах.

Странная боль отразилась в серебристо-серых глазах Рэйфа, та боль, от которой она излечилась. Видимо, подумала она, Рэйф — еще нет.

Может быть, он тоже кого-нибудь потерял? Ей захотелось узнать все, что можно, о его жизни, но это было бы крайне невежливо, если не сказать больше. Тем не менее грусть на лице соседа показалась ей странной, и она с трудом удержалась от вопросов.

Кэсс почти ничего не знала о личной жизни Рэйфа. Он переехал сюда две недели назад, и она видела его лишь мельком — бегающим трусцой либо играющим с собакой. Возможно, так даже лучше: не встречаясь с ним, она могла свободно фантазировать. Поговорить о нем с Евой...

Она неплохо может прожить одна, подсказывал здравый смысл. Однако это грустное, задумчивое выражение, которое, правда, быстро исчезло с его лица, ее обеспокоило.

— А я надеялся на предложение помыть окна или, скажем, ванную, — шутливо протянул он.

— Ни за что! — воскликнула она, борясь с искушением рассмеяться. Ох, и очаровательный плут этот мистер Сантини! — Зовите меня на помощь, если застрянете в ванной или любой другой комнате в доме.

Он поставил кофейную чашку себе на колено и спокойно сложил руки на груди. Сама не зная почему Кэсс неотрывно следила за каждым его движением.

— Вы не собираетесь на работу? — отрывисто спросила она, размышляя, почему его голая грудь так смущает ее. Летом каждый второй мужчина ходит по улице без рубашки. Но этот — другое дело. Она всегда утверждала, что воспитанному человеку неприлично выходить из дому полуодетым, но лишь сейчас поняла — почему.

Он иронично приподнял бровь.

— Я в отпуске.

— Есть какие-нибудь планы? — спросила она, надеясь, что он отправится на Западное побережье, на Гавайи или в Африку. Куда угодно, только чтобы у нее было время ощутить в полной мере притягательность его красоты и мужского обаяния. Зачем она пришла сюда?

— Да, — согласился он. — Обустроить дом.

— Правда? В одиночку? — Ремонт в ее доме делала бригада из двадцати человек.

— Моя бригада подъедет к концу недели, чтобы сделать наружный ремонт. Внутреннюю отделку я закончу сам.

— У вас ведь строительная компания, не так ли? — Соседка Эмили рассказала ей о бизнесе Рэйфа Сантини, как только узнала о новом соседе.

— «РДС констракшн», — с некоторой гордостью произнес он. — А вы работаете?

— Да. Я занимаюсь антикварным сервисом на дому.

— Каким сервисом?

— Я реставрирую мебель и помогаю клиентам подобрать необходимые детали оформления интерьера.

— Звучит интересно. Буду иметь вас в виду, когда доберусь до интерьера.

Кэсс осмотрела переросшую траву на лужайке, она не собиралась обсуждать свой бизнес с соседом. Требовалось переменить тему.

— А что значит «РДС»?

— Рафаэль Д. Сантини. — Он отхлебнул кофе. Собака заволновалась, затем сорвалась с места, чтобы облаять белку. Повадки и грация настоящей охотницы. Кэсс подозревала, что Рэйф тоже движется как охотник.

Рафаэль, подумала она, какое красивое имя. Должно быть, его мать — весьма романтическая личность.

— А буква «Д»?

— Второе имя, — произнес он с усмешкой, и Кэсс подумала, что он, должно быть, считает жизнь одной большой шуткой.