Как было на самом деле. Каждая история желает быть рассказанной - Анатолий Фоменко

Федор умер, а Мария и Елена работали долго. Одна из них – председателем колхоза, а вторая – директором совхоза. Обе – Заслуженные Работницы. Одной из них в 50-х годах было присвоено звание Героя Социалистического Труда.

Тетя моего отца, Варвара Захаровна (1889–1946) – младшая дочь моего пра-деда, вышла замуж за Никиту Недосекова, весьма разумного мужика. У них были два сына и дочь.

Видно, судьбе было угодно, что, начиная с пра-пра-деда Кузьмы, наш род развивался главным образом по линии средних братьев и что все мужчины, кроме погибших в войнах, прожили долгую жизнь.

Родословная мамы моего отца, то есть Пелагеи Михайловны, известна только начиная с ее отца Михаила Томаровщенко, родившегося в 1840 году и жившего в большом хохляцком старинном селе волостного значения Красная Яруга, расположенном в семи километрах от села Святославки.

У Михаила Томаровщенко и его жены было два сына и три дочери, рис. 1.2, младшая из которых была моя бабушка, родившаяся в 1881 году, рис. 1.5, рис. 1.6. Она вышла замуж за моего деда в 1899 году.

Был ли род Томаровщенковых продолжением потомков запорожских казаков или нет, это остается пока неизвестным, но Аким Кузьмич Крысаненко, который был женат на Анисье (старшей сестре мамы отца), родившийся в 1870 году и умерший в 1941 году, служил четыре года при Александре III в Курском кавалерийском полку. Он был даже жалован серебряным рублем, врученным ему самим Александром III. Это указывает на его принадлежность к казацкой вольнице, ибо это полк комплектовался только из казаков.

Рис. 1.5. Пелагея Михайловна Томаровщенко (1881–1962), мать Т. Г. Фоменко, моя бабушка.

Рис. 1.6. П. М. Томаровщенко, мама Т. Г. Фоменко, моя бабушка.

Как отмечает мой отец, если внимательно присмотреться к жизни нашего рода, то можно заметить, что род Фоменко был деятельным и, пожалуй, очень беспокойным, не всегда удобным для государственных властей. В этом легко убедиться, если вспомнить такие факты, как ликвидация Екатериной II Запорожской вольницы, в результате чего мой пра-пра-пра-дед Фоменко оказался военным поселенцем в районе города Чугуева. Затем подавление графом Аракчеевым восстания военных поселенцев, возглавляемого моим пра-пра-пра-дедом атаманом Фоменко, его разжалование и передача в крепостные. Далее, зверская казнь белогвардейцами Никиты Фоменко – предводителя разгрома Юсуповских имений и экспроприации земель. Потом – конфискация всего нашего хозяйства в Сталинскую эпоху и высылка в северные районы членов семьи моего отца. И, наконец, опала моего отца уже после Отечественной Войны и высылка его в Магадан. Из этого можно заключить, что наш род был активным. Упрекнуть его в бездеятельности никак нельзя.

Рис. 1.7. Маршруты переселения по России: предков Т. Г. Фоменко, самого Т. Г. Фоменко и А. Т. Фоменко. Нарисовано Т. Г. Фоменко.

На рис. 1.7 показаны некоторые маршруты переселения моих предков и мои.

Село Святославка, где род Фоменко, наконец, обрел оседлость, расположено на взгорье, перерезанном тремя балками, соединяющимися с большой долиной и маленькой речушкой. Поселение выросло в большое село, вытянувшееся вдоль речушки. Дома располагались в два ряда, образуя одну главную улицу. Во многих местах по берегам и вообще в низинах росли раскидистые вербы и кое-где камыш. По другую сторону реки находится возвышенность, на которой расположены пахотные земли.

Эту возвышенность разрезает еще одна долина. По одну сторону ее находилось в то время кирпичное производство, состоящее из трех обжиговых печей и нескольких сараев-навесов для просушки кирпича-сырца.

Садов в селе было очень мало, вся земля занималась огородными культурами. Дома разные, но подавляющее их число – это небольшие хаты с глиняными полами и соломенными крышами. Домов с деревянными полами и железной кровлей было очень мало. В них жили более зажиточные семьи.

В семье моего деда, в отличие от других, были газеты и даже журналы «Нива» с приложениями. В качестве приложений, помимо книг с художественными произведениями, высылались и репродукции таких картин, как переход Суворова через Альпы, горящая Москва во время наполеоновского нашествия и т. п. Все книги были в превосходных переплетах, а картины – на плотной бумаге, с матерчатой подкладкой. В таком виде они долго сохранялись.

К деду крестьяне обращались не только за медицинской помощью, но часто за советом. Несмотря на то, что дед жил в селе и имел весьма скромное образование (хотя в дореволюционное время окончить медицинское училище и получить звание фельдшера было уже немало), но по характеру он представлял собой полную противоположность своим братьям. Он был до некоторой степени одаренным человеком, склонным предаваться размышлениям, чтению книг.

Я не знаю, как к религии относился мой пра-дед Захар, вероятно, был верующим, но мой дед в Бога не верил. Как я знаю от папы, если в детстве мой дед часто взывал к Богу, особенно тогда, когда, по его понятиям, несправедливо его наказывали, то позже, будучи уже взрослым, он все реже и реже общался с Богом. Мой дед сначала стыдился своего отступничества от Бога, а потом вообще перестал молиться.

Правда, дед любил Иисуса Христа, но не как святого, а как личность.

Однако к религии он испытывал враждебность и даже получал удовольствие от своей неприязни.

Несмотря на свой преклонный возраст, моя бабушка сохранила живость и умение слушать собеседника. Хотя она была из крестьянской семьи, но не была крестьянкой в полном смысле слова, так же, как не была и городским жителем. Просто славная и добрая женщина. Бабушка была бесхитростной и здравомыслящей. Нисколько не относилась к числу тех, кто горячо верил в Бога. Она была человеком просто верующим, но отнюдь не фанатиком.

Мой отец – Тимофей – родился без особых приключений, но спустя десять дней тяжело заболела его мама, и младенца перевели на искусственное питание. Потом отец никогда не отличался крепким здоровьем, но никогда и не болел серьезно.

Наша семья по своему социальному положению того времени занимала промежуточное положение. Ее нельзя было отнести к интеллигентской, но ни в коем случае и к крестьянской семье. Это была здоровая, работоспособная семья, дети которой учились. В дошкольном возрасте отец уже знал все буквы русского алфавита и умел считать до ста.