Он моя проблема - Марина Риччи

поздоровавшись с ранее пришедшими одногруппниками и помахав остальным знакомым в аудитории, я достаю из рюкзака толстую тетрадь (да, я все еще конспектирую лекции в тетради, и она розовая с блестками), ручку и коробку шоколадных ирисок. Как всегда, по понедельникам, многие опаздывают, но наша группа уже практически в полном составе. Впрочем, у опоздавших еще есть шанс, преподаватель опаздывает сам. Раскрыв тетрадку, которая приятно пахнет бумагой и полюбовавшись новой толстенькой ручкой с рисунком из котов и динозавров (а это самое лучшее сочетание), я вывожу курсивом «КиМГР».

— Кто-нибудь уже знает как это расшифровывается? — спрашиваю у Мадины, нашей старосты, которая сидит передо мной.

— Командообразование и что-то там, — нервно отмахивается она. Я оглядываюсь. Похоже, новость о преподавателе с тяжелым характером знают уже все. В поточной тише чем обычно, люди перешептываются и взволнованно озираются. Наверное поэтому, когда одновременно с зазвонившим, наконец, звонком, распахивается дверь, все вздрагивают.

Но это не наш преподаватель. Даже не оборачиваясь, по грохоту и громким шагам, мне становится совершенно очевидно, что это Самойлов. Никто во всем университете не производит больше шума и не занимает столько места. А я знаю, о чем говорю. Он мой сосед по парте.

Глава 5

Я замираю, в надежде, что Самойлов не сядет, как обычно, рядом со мной. Кидаю быстрый взгляд на Женю, но она что-то быстро печатает в телефоне, не замечая его появления. Протопав по лестнице, Стас привычно перегибается через меня, жмет руки парням, сидящим вокруг и плюхается слева от меня, как будто бы, так и надо и он вовсе не орал, как сильно меня ненавидит и не выносит мое присутствие. Проглатывая нервный комок в горля, сосредоточиваюсь на тетради, неосознанно рисуя в ней бессвязные фигуры. Самойлов какое-то время сидит неподвижно, как будто решается что-то сделать, но в конце концов бурчит: «Всем привет» и кладет голову на стол, привычно приготовившись спать.

Наверняка, многие девочки с потока думают, что я от соседства с Самойловым на седьмом небе от счастья. На самом же деле, удовольствие это весьма сомнительное. После того, как он сел рядом со мной первого сентября, я надеялась, что в дальнейшем он пересядет куда-нибудь к мальчикам, но нет. Он сидит рядом со мной на всех лекциях, как приклеенный. Во-первых, его ноги под столом почти не помещаются. И если одну ногу он более-менее умудряется выставить в проход, то другой он регулярно наступает мне на обувь или задевает меня коленом. Сейчас я уже почти привыкла, но первое время подпрыгивала от неожиданности и пугала сидящую справа от меня Женьку.

Во-вторых, мне всегда приходилось будить его во время переклички и делать это максимально незаметно. Наверное, давно пора было махнуть рукой, чтобы его хоть раз заслуженно отругали, но почему-то я так этого и не сделала. До той ужасной сцены, он напоминал мне моего кота. Он большой, на него приятно смотреть (ну, по крайней мере, раньше было), и он часто спал рядом.

Ну и в-третьих, от Стаса часто пахнет сигаретами, а я не выношу запах дыма. Кстати об этом. Очень странно. Я наклоняюсь и принюхиваюсь. Так и есть. Сегодня от него пахнет вполне приятно. Мылом и чем-то еще, очень знакомым. Специями? Корицей?

— Никитина, ты меня нюхаешь? — раздается голос откуда-то из-под локтя Стаса. Он убирает руку с лица и удивленно смотрит на меня. Сегодня он без очков и белки его глаз пугающе красного цвета. Ах ну да, его очки. Я отгоняю воспоминания о растертых осколках и несколько секунд раздумываю, как себя вести. Игнорировать его? Сделать вид, что ничего не случилось? Вызвать полицию?

— Господи, ты что, вампир? — говорю я, на всякий случай слегка отодвигаясь. Это бы многое объяснило.

— Я кто? — непонимающе переспрашивает Стас. Его голос звучит вполне мирно.

— Ты себя в зеркало видел сегодня? Нет, подожди, — я перехожу на шепот, — ты вообще видишь себя в зеркалах?

— А, это, — Стас трет глаза, — очень красные, да? Я просто почти не спал. Скоро пройдет.

Качаю головой. Надо же, у кого-то проблемы с режимом еще хуже, чем у меня. Так ему и надо.

— Так что ты там унюхала?

Нет, он сегодня просто удивительно разговорчивый. Ему неловко? Хочет извиниться? Хитро провоцирует новую ссору? Может, у него раздвоение личности? Чтобы не мучиться от бесконечных вопросов, решаю осторожно поддержать разговор и честно отвечаю:

— Мне кажется, корицу.

— Ну ты даешь! — присвистывает Стас, — я по пути заезжал в кофейню, купил синнабон. Уже почти час прошел и все еще пахнет?

Наверное, если бы не тот случай, я подумала бы, что он неплохой человек, раз любит булочки с корицей. Почему-то, в моей голове любовь к сладкому сразу добавляла людям очков репутации. Странно, от этой мысли, он стал похож на моего кота еще сильнее.

Маша, возьми себя в руки. Бесхребетная сладкая девочка без индивидуальности. Он хочет, чтобы ты исчезла.

Черт, но я же цивилизованный человек. Нам учиться вместе еще долго.

— Просто от тебя сегодня не воняет сигаретами, — наконец говорю я.

— Я бросил на каникулах, — шокирует он меня.

Ничего себе! Вот это поворот! Неужели, мои молитвы были услышаны? Даже если он так и будет сидеть рядом со мной, по какой-то необъяснимой причине, у меня больше не будет раскалываться голова, а вокруг будет пахнуть мылом, выпечкой и Женькиными легкими духами?

А может, я рано радуюсь? Только бы он не сорвался. Только бы не начал снова. Папа говорил, бросать тяжело. Пытаюсь вспомнить. Вроде бы он рассказывал, что чтобы отвлечься, хорошо помогают леденцы. Открываю коробку с ирисками.

— Самойлов, дай руку.

Стас посмотрел на меня с сомнением, но все же послушался. Я вытряхнула ему на ладонь две конфетки.

— Здоровье — это самое главное, поэтому, если захочется сорваться, лучше съешь ириску. У меня много еще, обращайся. — Точно, я же не только за свой нос переживаю, но и за здоровье одногруппника, хоть он и идиот. — Если ты конечно не считаешь это вмешательством в твою личную жизнь.

Стас морщится, с сомнением смотрит на меня, потом на конфеты, потом все же решается и осторожно, двумя пальцами, поочередно берет ириски и складывает их себе на тетрадь. Он что, думает, я его отравить хочу?

— То есть, ты хочешь, чтобы у здорового меня был кариес? — отчасти подтверждает мою догадку Самойлов.

— Почему у тебя должен быть кариес?

— Просто смирись и ешь, — внезапно подает голос Женя. — Ей нас не понять, у нее не бывает кариеса и прыщей.