Дети Индии - Прем Чанд

кармане ачкана — часы на золотой цепочке… В руке книга, в которой все законы написаны… Так и кажется: еще немного и адвокат заговорит. То ли речь в суде держать будет, то ли допрос вести…

Каждая игрушка — две пайсы. А у Хамида всего три. Разве может он покупать такие дорогие игрушки? Да и надолго ли они? Стоит игрушке упасть — она и разобьется. Вода на нее попадет — вся краска облезет. Ну зачем ему такие игрушки?

— Мой водонос будет каждый день воду носить, — хвастается Мохсин. — Утром и вечером.

— А мой солдат будет дом стеречь. Если вор придет, сразу застрелит!

— А мой адвокат всех засудит!

— А мой дхоби каждый день будет белье стирать!

— Да они все глиняные. Упадут — и разобьются, — пренебрежительно говорит Хамид.

Однако смотрит он на игрушки с завистью. Так хочется хотя бы подержать их! Руки сами собой тянутся к ним. Но дети всегда эгоистичны, особенно когда еще не пресытились чем-нибудь. И Хамиду приходится отказаться от своего желания.

После игрушек наступает очередь сластей. Один купил леденцов, другой — гула́б-джа́мун[14], третий — халвы. Мальчики с наслаждением жуют сласти. Хамид держится поодаль. У бедняги три пайсы. Не купить ли и ему чего-нибудь из сластей? С завистью смотрит он на товарищей.

— Хамид! — позвал его Мохсин. — Иди попробуй. Вкусно-то как!

Хамид колеблется. Пожалуй, Мохсин хочет подшутить над ним. Не такой уж он добрый. И все же Хамид подходит. Взяв с листа леденец, Мохсин протянул его Хамиду. Но только мальчик хотел его взять, как Мохсин положил леденец себе в рот. Махмуд, Нуре и Самми засмеялись, захлопали в ладоши, а Хамид покраснел и смутился.

— Ну ладно, Хамид, теперь уж обязательно дам. Клянусь аллахом! На, бери.

— Не надо. Разве у меня у самого нет денег?

— Три-то пайсы? Что ты на них купишь? — говорит Самми.

— Попробуй у меня гулаб-джамун, Хамид! — зовет Махмуд. — Мохсин — насмешник.

— Подумаешь, какая невидаль — сласти. А сколько про них в книгах плохого пишут! — возражает Хамид.

— Ну да! А сам небось думаешь: поел бы, если б дали! Зачем деньги бережешь? — не унимается Мохсин.

— Хамид, по-моему, хитрит, — обратился к товарищам Махмуд. — Когда мы все деньги истратим, он начнет покупать сласти и нас дразнить.

За лавками со сластями начались ларьки со скобяным товаром и дешевыми украшениями. Ничего интересного для мальчиков здесь нет, и они прошли дальше. Хамид же неожиданно остановился у скобяной лавки, где лежали разнообразные щипцы. Он вдруг вспомнил, что у бабушки нет щипцов и что каждый раз, когда снимает со сковородки лепешки, она обжигает руки. Вот бы купить щипцы да принести ей! То-то она обрадуется! Тогда уж ей никогда больше не придется обжигать пальцы. Это будет вещь полезная в хозяйстве. А то игрушки! Какой от них толк? Понапрасну выброшенные деньги и только. Да и долго ли игрушкой будешь играть? Ну день, два, а потом и глядеть на нее не захочется. Может быть, даже и до дому не донесешь — разобьется… Вот щипцы — ценная вещь!.. Хочешь — лепешки со сковороды снимай, хочешь — сковороду на угли ставь! За огнем кто придет — ими сразу можно достать из очага углей. Сама бабушка никогда их не купит: когда ей на базар ходить, да и где она денег возьмет?.. А ведь каждый день руки обжигает…

Друзья Хамида ушли вперед и пили шербе́т[15] возле палатки.

«Ишь, какие жадные! Столько всего накупили, а мне ничего не дали, — размышлял мальчик. — А еще зовут то и дело: «Со мной, со мной поиграй!», «Помоги мне!» Ну, если теперь кто-нибудь попросит помочь, уж я ему скажу!.. Ешьте свои сласти! Вот увидите, во рту начнет гнить, болячки появятся, язык станет сластеной — так и будет вкусненького просить. Тогда начнете дома деньги воровать, а вас за это бить будут… Я уж знаю. В книгах неправды не напишут. Зачем же я свой язык стану портить?.. А как бабушка обрадуется, когда увидит щипцы! Подбежит ко мне, скажет: «Мой внучек щипцы мне купил!» Потом соседкам покажет. Вся деревня узнает, что Хамид бабушке щипцы купил. Вот хвалить начнут! Будут говорить: «Какой хороший мальчик!» А за игрушки разве кто похвалит? А ведь известно, когда взрослые хвалят и призывают благословение аллаха, аллах их сразу слышит… Денег у меня мало, вот Мохсин с Махмудом и хвастаются. А я перед ними тоже похвастаюсь. Пусть играют своими игрушками да сласти едят. Мне игрушки не нужны. И ничуть мне не завидно. Пусть я бедный, да ни у кого ничего не прошу. Ведь вернется же когда-нибудь мой папа. И мама тоже придет. Тогда уж я выйду на улицу и спрошу: «Сколько вам игрушек надо?» Каждому куплю по корзине игрушек. Покажу, как с друзьями надо обходиться! Это не то что купить леденцов на пайсу, да и дразниться… А вдруг все смеяться будут, что я щипцы купил? Ну и пусть смеются! Мне-то что?..»

— Сколько стоят эти щипцы? — спросил Хамид у лавочника.

Лавочник обернулся и, не видя возле мальчика никого из взрослых, ответил:

— Они тебе ни к чему.

— Продаются или нет?

— Почему же не продаются? Зачем бы тогда им здесь лежать?

— Что же не говорите, сколько стоят?

— Шесть пайс.

Хамид немного опешил.

— Да вы не смейтесь! Правду говорите!

— А по правде — пять пайс. Если надо — бери, а не то иди своей дорогой.

Собравшись с духом, Хамид выпалил:

— А можно за три пайсы?

И сразу пошел прочь от лавки, чтобы не слышать ругани лавочника. Однако лавочник не рассердился. Он окликнул мальчика и отдал ему щипцы за три пайсы. Хамид положил их на плечо, как ружье, и гордо подошел к товарищам…

Давайте послушаем, что они будут говорить.

Увидев Хамида, Мохсин рассмеялся:

— Да ты с ума сошел! Зачем тебе эти щипцы?

Хамид швырнул щипцы на землю:

— Ну-ка, брось и ты своего водоноса! Пожалуй, не выдержит, развалится на кусочки.

— А разве щипцы игрушка? — поинтересовался Махмуд.

— Почему же не игрушка? Положил на плечо — ружье получилось. Взял в руку — стал как факир, они ведь тоже со щипцами ходят. Захочу — щелкать ими начну, музыка будет! А то как размахнусь, — и из всех ваших игрушек и дух вон! Им мои щипцы не осилить, как бы ни старались. Это не щипцы, а настоящий храбрый богатырь!

На Самми слова Хамида произвели впечатление.

— Давай меняться на бубен! — сказал он. — Я