По долгу любви - Мелани Милберн

– Проблема в том, что я не из Мельбурна.

– Откуда ты?

– Я из… Кэрнса.

– Это не проблема. Приеду в Кэрнс, и вместе отправимся к Большому Барьерному рифу.

– Значит, не простой флирт. У тебя явные намерения? – с тревогой уточнила Никки.

– Ты понимаешь меня с полуслова.

– Я также знаю, что это плохая идея, – осторожно произнесла она.

– Не веришь в любовь с первого взгляда?

– Ты говоришь о простом влечении, – возразила девушка.

– Без разницы, – отмахнулся мужчина.

– Разница есть, и она огромная.

– Я недостаточно хорош для тебя? – искренне удивился итальянец.

Она не могла ответить, что для нее он неправдоподобно хорош. И что уже почувствовала его притяжение, сопротивляться которому не стала, а ее возражения лишь усиливают непреодолимое желание следовать за ним…

– Я чувствую себя идиотом, – признался он. – Ты так долго обдумываешь мой вопрос, что я начинаю беспокоиться… Видимо, я действительно не так хорош, как привык о себе думать.

– Это не так. Но я не считаю нашу взаимную симпатию любовью с первого взгляда. Хотя своего интереса не отрицаю… Я всегда теряюсь, когда меня торопят, – предупредила его Никки.

– У нас шесть дней. Я не буду тебя торопить. Но и тратить время понапрасну тоже не собираюсь. У нас есть шанс, и не дело его упускать.

Это были счастливые шесть дней. Массимо не давал Никки ни малейшей возможности задуматься о приближающейся субботе.

Девушка буквально упивалась этими стремительно развивающимися отношениями. Отношениями, у которых была странная прелюдия и у которых попросту не существовало будущего.

Никки была на удивление беззаботной в своей первой страстной любви. В то же время она не заблуждалась насчет перспектив, четко сознавая, что накануне свадьбы настанет конец ее короткого любовного похождения.

Она и относилась к этому роману как к фантастическому приключению. Девушка обоснованно полагала, что имеет право на короткий миг счастья. И если скупая судьба расщедрилась настолько, что свела ее с таким замечательным человеком, то необходимо насладиться этим мигом блаженства, беспечности, чувственной любви…

Никки хотела, чтобы ей было что вспомнить, когда жизненная реальность вновь вступит в свои права. Простая австралийская девочка позволила себе любить и быть любимой прежде, чем станет принадлежать другому.

Они до темноты бродили по Мельбурну, смотрели на витрины, заворачивали в рестораны, бродили по золотому песку на побережье.

Никки искренне радовалась каждой их общей минутке, а Массимо не мог понять, откуда в столь юной девушке такая тяга и умение чувствовать мимолетность. Он любовался ее ребячливостью, какой-то лучезарностью, а также приступами внезапной тоски, которые охватывали ее, когда они отдыхали, уставая познавать друг друга. После чего следовали новые вспышки страсти…

Они арендовали автомобиль и колесили целыми днями. Он рассказывал ей про родину.

– Я покажу тебе Италию такой, какой она представляется мне, этническому итальянцу, – обещал Массимо и смотрел на нее долго, не понимая, почему она так грустно улыбается ему в ответ. – Я покажу тебе все. И камни прошлого, и горизонты будущего. Все!

– Я уже исходила с тобой весь мир. Это невероятное чувство, – шептала Никки, прикрыв глаза.

– Усталость?

– Усталость только в теле, а в душе – полет… – протянула она, расправив руки. – Если бы я только могла…

– Скажи, что ты хочешь?

– Пересечь океан. Улететь из Австралии далеко-далеко.

– Это легко, – щелкнул пальцами Массимо.

– Нет, не так, как летают люди. – Никки серьезно посмотрела на него. – Нет, я не могу, – скорбно покачала она головой и отвела взгляд.

– Мы всего лишь люди, – по-своему понял ее Массимо. – Когда-нибудь ты увидишь весь мир вместе со мной.

– Мы всего лишь люди… – задумчиво повторила она.

В последний вечер Массимо напряженно следил за Никки, отчего она спросила:

– Что-то случилось?

– Я устал болтать и дурачиться, как будто мне только этого и надо. Ты понимаешь, что не так нам следует расстаться. Я хочу забрать с собой другое воспоминание о тебе. И ты должна остаться с другим воспоминанием обо мне. Тогда у меня будет уверенность, что ты меня ждешь, – горячо произнес он.

– Прости меня, – опустила голову Никки.

– Простить? – непонимающе переспросил он и рассмеялся. – Это абсурд. Ты понимаешь? Это единственное, что нам остается. Если это не произойдет, последних шести дней словно не существовало. Мне необходимо, чтобы эти шесть дней жили вечно…

Никки облокотилась о перила на берегу пруда городского ботанического сада и посмотрела на красивого селезня. Потом перевела лукавый взгляд на Массимо и процитировала надпись на предупреждающей табличке:

– Кормить птиц запрещается!

– Чем это чревато? – поинтересовался Массимо, спрашивая о своем.

– Не стоит обнадеживать птицу, если не собираешься взять на себя ответственность за ее жизнь. А может быть, просто оттого, что уткам вредны эклеры, пончики и хот-доги, – предположила девушка, вновь повернувшись к приглянувшемуся селезню.

Массимо молча наблюдал ее спокойный профиль. Он в тысячный раз изучал этот благородный абрис теперь уже любимого лица. Обняв Никки за плечи, он рывком повернул ее к себе, прижал к груди и неистово поцеловал.

Его прежде нежные губы стали жгучими, взволнованными, порывистыми и ненасытными. Исступление долгого поцелуя напугало Никки. Она отстранилась от него.

– Откуда этот холод? Ты не веришь, что я вернусь к тебе? – прямо спросил он, заглянув любимой в глаза.

– А ты сам в это веришь? – металлически холодным тоном спросила его Никки.

– Если бы я видел в тебе девочку на одну ночь, то не играл бы в игры застенчивых подростков все эти дни, – раздраженно процедил он.

– Значит, ты признаешь, что играл в игры?

– По твоим правилам, милая, – согласился он. – Если бы правила диктовал я, ты стала бы моей уже на третьем свидании.

– Это означает только то, что я дважды израсходовала лимит, – шутливо констатировала Никки. – Очень жаль, – наигранно тяжело вздохнула она.

– Это потому, что ты девственница? – придумал объяснение ее зажатости Массимо.

– Нет, – рассмеялась Никки. – У меня уже был кошмарный опыт совокупления, – дерзко призналась она.

– Насилие? – опасливо произнес Массимо.