Любви все гоблины покорны - Полина Краншевская

Алиса

Схватив сумку и пальто, я рванула к лифту. Двери сразу открылись, словно только меня и ждали. Залетев внутрь, я принялась с остервенением нажимать кнопку с цифрой один, пока не поехала вниз. И тут меня накрыла истерика: слезы лились сплошным потоком, колотила нервная дрожь, а заноза в груди от обиды и разочарования нещадно терзала. Как он мог?! Прямо в кабинете! Неужели так сложно сначала порвать со мной, а потом уже развлекаться с другой? Почему это опять случилось?

Лифт остановился, я кометой пронеслась через холл на выход, миновала карусель стеклянных дверей и с размаху в кого-то врезалась.

— Простите, — промямлила я, шмыгнула носом и размазала слезы по щекам.

Но только я хотела побежать дальше, как меня схватили за локоть и в следующее мгновение нацепили на запястье темный браслет с подвесками.

— Нэ стоит плакать, красавица, — услышала я каркающий голос и подняла глаза.

Разряженная в пестрое платье и рваный тулуп старая цыганка улыбалась, обнажив кривые желтые зубы. Черные волосы свисали паклей из-под свалявшегося шерстяного платка, выпирающая нижняя челюсть добавляла ее темнокожему с зеленоватым отливом лицу уродства, а желтые глаза, казалось, таили в себе красноватый огонек.

Придя в ужас, я шарахнулась в сторону, но бабка держала крепко.

— Нэ спеши! — гаркнула она. — Самое главное еще нэ узнала. Санита знает, как помочь твоему горю. Браслет заговоренный — сильная вещь! Загадаешь перед сном заветное желание, и вернется к тебе любимый. Станет ласковым и добрым. Все у вас сложится, так и знай!

Вынув из кармана пару сторублевок, я пихнула их в руки мерзкой старухе и, получив свободу, понеслась к метро. Встреча с цыганкой настолько обескуражила, что я даже реветь перестала.

В сумке зазвонил телефон. Я вздрогнула и полезла доставать его на ходу. Лишь бы не Олег, иначе я за себя не ручаюсь. К счастью, на экране светилось имя брата.

— Алло, — ответила я, принимая вызов.

— Здорово, Лиска! — услышав бодрый, жизнерадостный голос Игоря я невольно заулыбалась. Старший брат мог поднять настроение кому угодно и при любых обстоятельствах. — Что делаешь? Есть планы на вечер? Я тут по работе оказался возле твоего офиса. Хочешь, посидим где-нибудь? Или, может, домой? Устроим отцу сюрприз, он очень скучает по тебе.

Идти в общественное место в таком состоянии я не могла, поэтому выпалила:

— Встречаемся на углу возле кофейни через пять минут. Переночую сегодня у вас.

— Давай!

Отключив телефон, чтобы у Олега не было шанса мне дозвониться, если, конечно, он вообще захочет это сделать, я убрала аппарат в сумку и поспешила вперед.

Пронизывающий осенний ветер забирался под пальто и вынуждал дрожать от холода. Ладони окоченели, а перчатки я забыла в офисе, пришлось сунуть руки в маленькие кармашки и ускорить шаг. Витрины бессчетных магазинов и кафе ярко освещали тротуар, завлекая новых клиентов. Запах кофе и выпечки напоминал о том, что я не успела пообедать из-за проклятого отчета. Узкую улицу заполонили люди, спешащие с работы в подземку или бегущие на намеченную встречу, и никому не было дела до случайного прохожего рядом, так что приходилось быть начеку, не позволяя кому попало толкаться. Вереницы стоящих в пробке автомобилей издавали равномерный гул и подсвечивали фарами забитую дорогу. Изредка раздавался чей-нибудь резкий гудок, выражая негодование очередному нарушителю или хаму.

В условленном месте меня уже поджидал Игорь. Он широко улыбался и явно надеялся на такую же реакцию с моей стороны. Стало стыдно, что я решила сбежать от своих проблем к родным, которым и так почти не уделяла внимания. Они не должны видеть меня бьющейся в истерике. Я постаралась улыбнуться и обнялась с братом.

— Как дела? — спросил Игорь, ведя меня под руку к машине. — Что-то ты грустная, и глаза красные. На работе довели? Ты только скажи, и я мигом всех на место поставлю.

Он взъерошил волосы на моей макушке и легонько коснулся носа. Игорек всегда так делал, когда хотел поддержать меня. С детства между нами не было тайн, по крайней мере, с моей стороны. Я делилась с братом и радостями, и горестями, а он всегда выслушивал и помогал. К сожалению, родители так и не стали для меня людьми, которым можно доверять, но Игорь восполнял это с лихвой, и я просто обожала своего старшего брата.

— Да тут такое дело… — замялась я. — Давай потом об этом поговорим. Не на улице.

— Без проблем, — кивнул он, свернул к парковке, открыл машину и усадил меня в салон.

Пока тащились по пробкам, продираясь из центра на окраину, Игорь без конца болтал по телефону, обсуждая рабочие вопросы, а я радовалась тому, что он не пристает с задушевными разговорами. Мимо проплывали сверкающие многочисленными окнами высотки вперемешку с внушительными зданиями времен советской застройки. Скользя по ним взглядом, я подивилась тому, как многолика Москва, словно живой человек, в закоулках души которого притаились противоречия, время от времени раздирающие на части.

В голову опять полезли мысли о Шаровой и Олеге, я прикрыла глаза и постаралась отогнать их. Незаметно задремала, а проснулась, только когда Игорь тихонько потрепал по плечу:

— Лиска, вставай. Я заехал в магазин. Давай купим что-нибудь к ужину.

— Вы что, опять на сухом пайке сидите? — буркнула я, потянулась и зевнула, прикрыв рот ладошкой. — Так и не наняли никого готовить?

Брат отмахнулся:

— Отец на такое никогда не согласится. Как ты съехала, сам ковыряется. Я его стряпню ем каждый раз с опаской, поэтому стараюсь дома только завтракать, а обед и ужин перехватываю в городе.

— Ладно уж, — усмехнулась я, отстегивая ремень безопасности, — пошли. Запасемся на месяц вперед. Побалую вас роскошными блюдами, раз уж вышла такая оказия.

В супермаркете мы на пару набрали две тележки, расплатились, выкатили их на парковку, забили всякой всячиной внушительный багажник машины и довольные двинулись в сторону дома. Отец с братом жили в таунхаусе недалеко от МКАД, а я после истории с Андреем снимала квартиру-студию и не хотела возвращаться под крыло заботливого родителя.

Как только мы зашли в прихожую, тут же послышался брюзжащий бас отца:

— Наконец-то! Сколько можно тебя ждать?

Игорь закатил глаза и помог мне снять пальто, крикнув в ответ:

— Хватит бухтеть! Ты лучше погляди, кого я привез!

Послышались торопливые тяжелые шаги, и в конце коридоры показался отец. Его массивная высокая фигура заполнила весь проход, поношенные брюки, свитер с пятном на рукаве, отросшие волосы и темная щетина выдавали апатию и запущенность. Сердце сжалось от тоски и горечи.

— Лисенок! — задохнулся он от восторга, и его глаза заблестели. — Какая радость! Проходи скорее, дай я тебя обниму!