Тайный обожатель - Натали Лавру

– Но я почти уверена, что это пришелец! Что же мне делать?

– Жить дальше. А теперь извините, у меня много дел. Приходите, когда встретитесь со своим пришельцем лицом к лицу!

Оле и раньше приходилось сталкиваться с равнодушием. Таковы уж люди: любят только себя и иногда своих детей. Она и сама не была исключением.

Что-то подсказывало ей, что перцовый баллончик и электрошокер не спасут в случае опасности.

В магазине Оля, помимо основной своей еды, взяла три граната. В последнее время эти фрукты пропадали из вазы чаще остальных. Ей захотелось проверить: а вдруг всё случившееся – лишь плод её разыгравшегося от частого чтения книг воображения?

Дома, разложив покупки по местам, Оля отправилась принимать душ, и в шуме воды ей всё слышались посторонние звуки. Она вылезла из ванной, не выключая воду, укуталась в полотенце, а затем резко распахнула дверь, как раз выходящую в сторону кухни.

Увиденное зрелище повергло девушку в ужас: за столом на табурете сидел серый великан и жадно, по-варварски, ел гранат прямо с кожурой.

Без сомнения, это был тот самый зверюга из кинотеатра. Тот же серый плащ с торчащим из кармана бластером, те же кожаные штаны.

Оля никогда не была истеричкой, вместо истошного вопля из её глотки вырвался лишь слабый дрожащий стон.

Великан тоже вздрогнул от резко распахнувшейся двери и тут же исчез, словно его не было. В следующее мгновение в комнате раздался грохот, затем великан возник прямо возле оцепеневшей Оли. Она только и смогла выставить перед собой руки и выкрикнуть:

– Уйди прочь!

Голова серого великана немного не доставала до потолка. Когда Оля оклеивала стены обоями, она отмеряла от каждой полосы 2,58 метра. Значит, рост великана был около двух с половиной метров.

Его худощавая фигура, обтянутая серой кожей, казалась каменным изваянием; огнём горели только глаза – глаза существа, которое застали врасплох.

Пришелец или не понимал человеческую речь, или делал вид, что не понимает.

О том, что он пока не собирается убивать её, Оля догадалась довольно быстро, но перспектива сосуществования в одной квартире отнюдь не радовала.

Из справочника Оля знала, что серые великаны могут мгновенно усыпить кого угодно и неограниченно перемещаться в пространстве.

Появление в доме пришельца напрочь лишило Олю аппетита. Попытки прогнать страшилище тоже ни к чему не привели. Как только её рука начинала тянуться к телефону, великан издавал грозный рык, от которого по всему телу пробегала судорога.

Вечером, когда Олин желудок громко заявил, что голоден, великан приступил к более агрессивным действиям: он схватил девушку, и она сама не поняла, как оказалась на кухне, а под нос ей сунули копчёную курицу.

"Накормить меня что ли решил перед закланием?" – испугалась Оля.

Она замотала головой в знак отказа, но великан оторвал куриную ногу, отхватил от неё кусок и рыкнул. Оля обратила внимание на зубы чудовища: они все были с заострёнными концами, и их было много, раза в два больше, чем у человека.

Вновь услышав грозный рык, Оля подчинилась и, не чувствуя вкуса, съела кусок курицы.

Великан обрадовался, он стукнул по столу кулаком, схватил гранат и за полминуты искромсал его без остатка, затем ткнул себя пальцем в грудь и произнёс на своём языке какое-то слово, которого Оля просто физически не смогла бы произнести.

Язык у пришельца был длиннее и тоньше человеческого. Звуки, которые он издавал, были чем-то средним между змеиным шипением и рычанием хищного зверя.

«Это он так знакомится?» – подумала Оля.

Чудовище не сводило с неё глаз. По её нахмуренным бровям великан понял, что его имя звучит для неё непонятно и произнёс его ещё раз, а затем ткнул пальцем в Олю, как бы требуя, чтобы она назвалась.

– Оля, – произнесла она.

– Хола, – довольный собой, повторил великан.

– Оля! – ей не понравилось, как великан исковеркал её имя.

– Хола! – снова прозвучало в ответ.

Великан принялся попеременно тыкать в грудь то себе, то Оле и произносить имена, а затем потребовал от собеседницы того же. Он повторял ей своё имя, пока она не научилась произносить его максимально похоже: «Хастад».

Оля смотрела на чудовище, и ей казалось, что во всём его облике нет ни капли цвета, то есть он был весь серый, как мокрый асфальт или свинец, и даже одежда на нём была в тон коже. У Оли возникли смутные сомнения, что и плащ, и брюки выделаны из кожи его сородичей. Слишком уж одинаковый цвет и структура.

"То есть... Хастад – каннибал? – ужаснулась Оля. – Нет-нет... лучше об этом не думать..."

Улыбаться страшилище не умело. Если его рот был закрыт, можно было подумать, что это просто трещина или разрез на коже. На носу у него было четыре отверстия: два спереди, как у человека, и два по бокам. Оля подумала, что у него, вероятно, острое обоняние.

Следующие пару часов девушка называла все предметы, в которые тыкал пальцем серый монстр. Пока они занимались, со стола исчез последний, третий, гранат.

Возраст чудовища было определить непросто, но, учитывая тягу к знаниям, можно было предположить, что он ещё молод.

Великан вёл себя у неё дома по-хозяйски, прекрасно знал, где что лежит. Из этого напрашивался вывод, что он не постеснялся провести ревизию в её доме.

Ему ничего нельзя было запретить. Вечером он преспокойно включил яркий свет, достал из комода нитки с иголками, снял с себя штаны и принялся их зашивать. Оля закрылась от всего этого зрелища книгой.

Телосложение великана, количество пальцев на руках (ноги разглядеть не удалось) было подобно человеческому. На бёдрах, к великому Олиному облегчению, у серого гостя висела тряпичная повязка.

Пока он, бесстыже рассевшись и заняв половину дивана, штопал штаны, Оля потихоньку выглядывала из-за книги и внимательно изучала пришельца.

Закончив шитьё, великан сгрёб в ладонь угол простыни и жестом потребовал у Оли назвать. Она ответила, а великан дал понять, что ему нужна эта простыня. Оля осмелилась отказать, на что великан фыркнул ей прямо в лицо.

Она уже подумала, что вот, настал тот момент, когда вся жизнь проносится перед глазами, но всё обошлось. Обидно было бы отдать жизнь за простыню.

Пришелец не угомонился и снова полез в комод.

– Эй! Что ты делаешь? – разозлилась Оля. Злость не была присуща её натуре, но этот незваный гость задел те струны её души, которые не звучали никогда раньше.

– Простыня. Хастад, – и он указал пальцем на свою повязку.

– Нет! – резко сказала она и на всякий случай отползла к стене.

Но Хастад снова повернулся к комоду, прицельно открыл нижний ящик с постельным бельём, достал оттуда новую белую простыню и разорвал её.