Капитан без прошлого 2 - Денис Георгиевич Кащеев

— Часа через два, — прикинув в уме, сообщил я. — Сейчас узнаю точнее, — я царапнул ногтем кольцо коммуникатора на мизинце. — Уняйя, — обратился к оставшейся на вахте фелиде. — Будь добра, доложи обстановку!

— М-ня, продолжаем разгон. Четыре тысячи сто ус до нырка, — откликнулась кошкодевочка с экрана на стене. За ее спиной был виден край псевдоиллюминатора с завораживавшей круговертью звезд и туманностей в нем. — М-ня, кстати, вы очень своевременно вышли на связь, капитан! — продолжила между тем Уняйя. — Нас как раз вызывает Орден!

— Орден? — оживился «укротитель». — Это который спятивших роботов по галактике ловит?

— Он самый, — кивнул я.

Как известно, Орден Крови — что-то вроде реликта Эпохи Восстания Машин. Когда-то он, вроде как, сыграл ключевую роль в деле спасения космического человечества, но теперь выродился в довольно нелепую, по общему мнению, структуру, старательно борющуюся с призраками прошлого.

— Ответь им сама, — предложил я фелиде. Тут же, правда, усомнился: — В твоих жилах ведь тоже кровь?

— Нечеловеческая, м-ня, — заметила моя собеседница, дернув треугольным ушком. — Но Орден устроит.

Лицо кошкодевочки исчезло с экрана, однако тот не погас — теперь его полностью занимала картинка с псевдоиллюминатора.

— М-ня, говорит Уняйя, вахтенный корабля «ЕвА», — донесся «из-за кадра» сосредоточенный голос фелиды. — В моих жилах, м-ня, кровь единства с Даром, патруль!

— Благодарю, вахтенный, коротких вам нырков! — без промедления раздалось в ответ.

— Фелиды считают, что давным-давно космос вручил им некий Дар, — счел я необходимым растолковать кинянину. — Орден, похоже, в курсе… Э! Господин Шулей, с вами все в порядке?!

В порядке определенно было не все. Замерев с вилкой в руке, которую так и не донес до рта, толстяк впился ошалелым взглядом в звездную свистопляску на экране. Зрачки «укротителя» расширились, почти поглотив серую роговицу, лысина взмокла, со лба ручьем струился пот, но никаких попыток утереть его кинянин не предпринимал.

«Шаккр! Его же затягивает! — в ужасе воскликнула Аран. — Закройте ему глаза, немедленно!»

Я вскочил со стула, но меня опередила Брин — уже тоже, должно быть, понявшая, что к чему. Метнувшись к толстяку, пилот торопливо заслонила тому лицо своими ладонями.

— Уберите иллюминатор! — подорвалась со своего места и Дик.

Экран погас — не знаю уж, кто его выключил — точно не я.

— Помогло? — выдохнула Ксен.

— Нет, — раздвинув пальцы, заглянула в глаза «укротителя» Брин.

«Живо тащите его в медотсек! — распорядилась Аран. — Может быть, еще не поздно!»

Я уже был рядом с Шулеем и подхватил его под руку. Не дожидаясь команды, с другой стороны за кинянина взялась суперкарго, и мы неловко поволокли оцепеневшего толстяка к выходу из кают-компании.

* * *

— Как же он на свои охоты-то летает? — сокрушенно-непонимающе покачала головой Ксен.

— Как, как… — угрюмо проворчал я. — Пассажиром третьего класса, наверное… — в каютах этого уровня не бывает псевдоиллюминаторов. Кажется.

— Ну разве что…

Известный факт: примерно одного человека из каждой сотни калейдоскоп звезд за псевдоиллюминатором способен свести с ума. Про таких еще говорят «затянуло в Бездну». Первое испытание при приеме в любую космошколу — как раз на устойчивость к подобному воздействию. В свое время Ксен и Брин этот тест успешно выдержали, благополучно прошла его при поступлении в экипаж и Дик. Меня, правда, перед моим первым полетом никто никак не проверял, но там особая ситуация была. Повезло — обошлось.

А вот фелидам данная беда, похоже, незнакома — потому-то Уняйя ничтоже сумняшеся и вывела потенциально опасную картинку на экран…

Но ладно кошкодевочка — а я-то о чем думал?!

Ни о чем, собственно…

«Не корите себя, капитан — тут облажались и поопытнее вас», — мрачно буркнула Аран — имея, очевидно, в виду себя.

«Читаете мои мысли?» — ощетинился я.

«Да что там читать — они у вас разве что на лбу не написаны!»

«Изнутри тоже?»

«Чем попусту болтать, дайте-ка мне лучше посмотреть на шкалу диагноста», — сменила тему бортмеханик.

Опутанный проводами, кинянин сидел в терапевтическом кресле, так и сжимая в кулаке ту несчастную вилку — забрать ее сейчас у толстяка можно было, похоже, только вместе с кистью руки. Рядом на мониторе как раз начали выводиться первые результаты экспресс-обследования, но с места, где я стол, прочесть их Аран не могла. Пришлось мне сделать шаг в сторону, позволив шестисолнечнице посмотреть на экран.

«Жить будет, — помедлив, сделала вывод бортмеханик. — Но в себя придет не сразу. И еще не факт, что полностью…»

— Ну, хоть так… — пробормотал я вслух.

— Что там? — повернулась ко мне Ксен.

— Аран говорит, оклемается наш укротитель, — сообщил я суперкарго.

«Скорее всего», — уточнила шестисолнечница.

— Скорее всего, — повторил за ней я. И добавил: — Но не быстро.

— Не быстро? А кто же тогда будет… — начала было суперкарго.

— Капитан! — послышался тут от входа в медотсек голосок Дик.

— Что, юнга? — недовольно обернулся я к девочке — той было ясно сказано под руку сейчас зря не лезть.

— Капитан, там, в трюме… Я на всякий случай сходила проверить… — Дик нервно сглотнула. — Там все контейнеры в красных лампочках! — выпалила затем она.

— Шаккр! — емко оценил я принесенную юнгой новость.

3. Чудо-юдо

Дик все-таки слегка преувеличила: из двенадцати пресловутых контейнеров тревожные красные лампочки горели лишь на двух, и еще три, с некоторым будто бы сомнением, нет-нет да и подмигивали огоньками оранжевыми — контрольные панели семи остальных ящиков успокаивающе светили салатово-зеленым. Впрочем, за то время, что я хмуро обходил наш стремный груз по кругу — не особо пока понимая, как подступиться к возникшей проблеме — один из «колеблющейся» троицы уже определился и сменил неуверенно-янтарный сигнал на безапелляционно-рубиновый.

— И что мне с вами, к ордену, делать? — рассеянно осведомился у ближайшего проблемного контейнера.

— Тут, сбоку — тачпад, — с готовностью ответила мне вместо безмолвного ящика юнга, указав на темный матовый прямоугольник на его торце. — Если что-то шло не так, господин Шулей рисовал на нем пальцем загогулину. Вот такую, — вычертила девочка в воздухе замысловатую линию. — Или вот такую,