Так обожает ужасное чудовище... - Екатерина Юдина

и ее челюсть вовсе треснет.

- Я так думал. Такое ее состояние это настоящее чудо. Что-то за гранью возможного.

- Чего ты молчала, когда мы пришли? – она резко обернулась ко мне.

- Не хотела вас перебивать, - я безразлично пожала плечами. – Вы же не со мной разговаривали, а лезть в чужую беседу это моветон. Мне воспитание не позволило тревожить вас, пока вы строили такие грандиозные планы. Я даже восхитилась. Теперь думаю взять с вас пример по отношению к вам же.

- Ты…

- Почему такое мое состояние чудо? – я перебила девушку и обратилась к доктору.

- Мне изначально следует вас обследовать. Я шокирован, но пока что боюсь делать какие-либо выводы. Я до сих пор не могу поверить, что вы сами встали с кровати и произносите такие длинные фразы, - доктор подошел ко мне. Что-то торопливо сказал кузинам Джереона. Кажется, попрощался с ними. Я все равно толком не разобрала слов, так как они прозвучали слишком быстро и невзначай.

Больше внимания доктор уделил медсестрам. Попросил их позвать каких-то людей и что-то приготовить. Я и этого особо не разобрала, так как в этот момент рассматривала многочисленных телохранителей, которые находились в коридоре. Часть из них, тут же последовала за нами.

Я смотрела на этих мужчин. Они – на меня. По большей степени, везде телохранители одинаковые. Огромные, брутальные и суровые. Лишенные эмоций скалы. Их всех будто затачивали под одни и те же критерии. Или изначально подбирали соответствующих.

И вот люди Джереона были точно такими же «скалами», но даже в их непроницаемых, холодных взглядах, я заметила интерес, с которым они на меня смотрели. Некоторые даже приподняли брови, когда меня на инвалидном кресле выкатили в коридор.

Из этого я делала выводы – в таком состоянии меня никто увидеть не ожидал. Наверное, меня это тоже касалось. Я ведь правда готовилась к тому, что возвращаясь в свое тело, как минимум, больше не смогу двигаться. И это в лучшем случае.

И сейчас чувствовала такое облегчение, от которого тело, несмотря на боль и усталость, будто бы парило.

Наверное, сейчас моя жизнь моментами напоминала отдельный котел в аду, но я просто радовалась тому, что могу думать, ходить, двигать руками и ногами.

Для счастья нужно не так много.

***

Следующие несколько часов меня осматривали и обследовали. Тут же прибежало еще семь или восемь врачей. Бесконечные, подробные вопросы о моем самочувствии, анализы, какие-то датчики и холодные, стальные трубы, в которые меня заводили и в полной темноте держали по несколько минут.

Примерно раз в полчаса меня укладывали на кушетку и минут двадцать я просто лежала. Один раз даже заснула, но проснулась от того, что врачи начали ругаться. Сравнивая прошлые и теперешние показатели, они не сходились во мнении.

- Я лично делал эти снимки! Ошибки быть не может! – я услышала громкий и даже злой возглас.

- И ты хочешь сказать, что некроз тканей головного мозга у нее сам по себе рассосался? Просто исчез и она чудом исцелилась? Вот только после такого не исцеляются. Есть то, что медицине не подвластно и человеческому телу тоже. Это как раз тот случай и ты это прекрасно понимаешь.

- Да, понимаю, но ее сотни раз обследовали. Все мы знаем, кто она и к ее здоровью относились особенно щепетильно. Одна ошибка и Леманы нас бы убили. Мы их не допускали. Я понятия не имею, что произошло, но поставленный диагноз был правильным.

Я услышала тяжелый вдох.

- Успокойся. Умом я понимаю, что диагноз правильный. Я тоже ее обследовал, как и дюжина других специалистов, но как объяснить то, что теперь на снимках ничего нет, вообще не осознаю.

- Я в таком же непонимании, но этот случай может стать сенсацией. В первую очередь обо всем нужно рассказать Леманам. Если они позволят – следует донести этот случай до дворца. Может, сам король нас услышит. Это же прорыв в медицине.

- Тут дело не в медицине, а в самой госпоже Доми. Но то, что ее тело уникально – это однозначно.

- Да, все же бывают в жизни фантастические случаи, но такого я точно не ожидал.

Я вяло послушала их разговор, после чего перевернулась на другой бок и опять закрыла глаза. Мне не особо хотелось становиться «сенсацией», но даже не услышав четких фраз, я поняла, что с моим телом, кажется, все хорошо.

Это радовало.

***

После того, как меня вернули в палату, я практически сразу заснула, но не прошло и часа, как ко мне наведалось несколько мужчин. Доктор, который сопровождал их, явно этому не был рад.

- Я, конечно, не могу вам указывать, но, пожалуйста, разговаривая с госпожой Доми, будьте осторожны. Она только пришла в себя и мне не хочется, чтобы ее самочувствие ухудшилось из-за плохих эмоций.

Мужчины сухо кивнули и подошли ко мне. Судя по всему, они были из полиции, так как перейдя сразу к делу, спрашивали о том, что я помню о нападении.

- Разве тот мужчина вам все не рассказал, после того, как вы его поймали? – спросила, садясь на кровати.

- К сожалению, нам до сих пор не удалось этого сделать.

Я это прекрасно знала, но учитывая то, что для всех я являлась девушкой, которая только очнулась, мне пришлось изобразить удивление и страх.

На самом деле, это было тяжело. Не просто подбирать правильные слова, но и эмоции. Особенно, когда голова практически не работала.

Поэтому, я постаралась свести разговор к минимуму. Все равно мне нечего было рассказать. Во время нападения я того мужчину не видела и полицейским ничем помочь не могла.

***

На следующий день меня не трогали и я почти все время спала. Когда просыпалась, смотрела в отражение стекла. На себя. Свое лицо.

Вечером меня отвели в ванную комнату и я смогла искупаться.

Еще два дня и я практически полностью пришла в себя. Во всяком случае, уже теперь почти не чувствовала боли. Нормально ходила. Даже стала делать зарядку, хотя врачи запрещали заниматься чем-то подобным. Они вообще относились ко мне так, словно я состояла из хрусталя.

По тому, что журналистов около больницы