Финляндия. Творимый ландшафт - Екатерина Юрьевна Андреева

чахотки, Кастрен обобщил материалы своих экспедиций и выдвинул гипотезу тюркского (алтайского) происхождения финского языка. Последняя его работа в 1852 году была посвящена финской мифологии. Незадолго до смерти в 1850-м он стал первым профессором финского языка и литературы Хельсинкского университета.

Лённрот в 1834–1835 годах создал «Старую Калевалу», наиболее близкую древним рунам. Он писал ее в местечке Палтаниеми: о тамошней церкви уже упоминалось в связи с тем, что в аду здесь горели исключительно женщины. Это поселение в 10 километрах от Каяани, на озерном берегу, существовало еще в XVI веке, а в XIX стало для более молодого, но успешного Каяани дачной местностью. Сюда, конечно, стоит приехать, чтобы побыть в удивительной тишине барочной церкви, затерянной между лугами и озером. Эта интереснейшая шведская церковь «века свободы» расписана была Эмануэлем Гранбергом. Занятно, что этот автор более двадцати картин из истории Ветхого и Нового Заветов, написанных на деревянных стенах и сводах церкви, которая теперь так и называется «расписная церковь» (kuvakirkko), придумал свой сексистский ад, глядя на главный алтарный образ – возвышенную и нежную картину о «Тайной вечере», созданную за полвека до него художницей Маргаретой Капси. В росписях Гранберга, как и во всех выдающихся финских церковных росписях, поражает обилие точных бытовых деталей: например, уютный, ухоженный хлев в сцене Рождества или плывущий пятками вперед труп жертвы Всемирного потопа. При расписной церкви стоит красивый надвратный храм, крест которого укреплен на двух пересекающихся эллипсах с бусинами, напоминающих армиллярные сферы. Начинается эпоха Просвещения, в раю Гранберга нет никаких русалок, но есть слоны, а верхняя часть входных дверей надвратного храма украшена огромным изображением солнца. Надо сказать, что подобные солярные знаки, только не вырезанные из дерева, а собранные из тонкого соснового сухостоя или посеревших от времени кольев, украшают и защищают редкие дома вдоль путей к Каяани и потом к Рованиеми. Часто такие солнца на стенах видишь здесь в обрамлении из оленьих рогов.

С 1848 года Лённрот, заканчивавший «Новую Калевалу», читал по-фински историю финской литературы в университете, в старости же, оставив преподавание, вернулся в родные места под Лохью, в деревню Самматти, где и жил в небольшом «профессорском» домике, занимаясь составлением шведско-финского словаря. В словаре его было около 200 000 слов, новейшие редакции позволили прибавить к его труду не более десяти тысяч. Посещал он в эти годы службы в малиновой деревянной церкви с белыми окошками, младшей сестре церкви королевы Ульрики Элеоноры в Кристинестадте.

Труд Лённрота по изданию эпоса стал высшим достижением научной традиции исследования и публикации рун, которая насчитывала к моменту выхода «Калевалы» в 1835-м более полувека и включала в себя книги нескольких финских ученых XVIII–XIX веков. Ближайший предшественник Лённрота врач Захариус Топелиус-старший собрал и опубликовал пятитомник эпических сказаний, путешествуя по Финляндии, чтобы прививать народ от оспы. Книги Топелиуса вышли из печати в 1822–1831 годах, когда сам он, еще с 1820-го, лежал в параличе, – но и в этом положении продолжал записывать руны, которые рассказывали ходившие по городкам в Эстерботнии карелы-коробейники. В своих письмах и путевых заметках Лённрот рассказывал, что такая торговля считалась незаконной, но Захариус Топелиус звал к себе в дом коробейников, несмотря на официальные запреты. Первые записи рун Лённрот сделал в 1828 году в путешествии по Карелии, в Саво, больше всего повезло ему тогда в местечке Хумуваара в районе Пюхяярви, Святого озера, где рунопевцем был Юхана Кайнулайнен, смотритель местной церкви и сын охотника-колдуна, постоянно обращавшегося за помощью к лесным богиням – «девам Метсолы». От Юхана Кайнулайнена Лённрот записал охотничьи заклинания, помогающие добыть оленя, лису и зайца, а от его брата-кузнеца руну о том, как Илмаринен передал людям свой профессиональный секрет бросать песок на кипящее железо. Охотники на лису, обращаясь к лесным божествам, пели такие строки, описывая беломорский север староверов – родину Калевалы: «Пригони ты шерсть носящих / На своих ногах проворных. /Если нету тех, кто ближе, / пригони их издалёка, /проведи равниной Похьи<sic>, / наклоняя крышу Лаппи. / Пусть бегут они быстрее, / пусть проворнее несутся / из краев неокрещенных, / незнакомых, безымянных, / из краев, где нет попов»[31].

Лённрот трижды издавал руны: сначала собрание песен про Вяйнемяйнена, потом в 1835-м так называемую «Старую Калевалу» и через четырнадцать лет – «Новую Калевалу». Чем отличалась старая версия от новой, пояснил исследователь эпоса Юха Пентикяйнен. Во-первых, количеством песен: Лённрот перекомпоновал материал и напечатал уже не 32 руны, а 50. Но главное отличие заключалось в идеологии. «Старая Калевала» построена вокруг самых древних песен о Вяйнемяйнене, архаическом колдуне, творящем мир с помощью заговоров и магических ритуалов, и о сампо – главном магическом предмете эпоса. Руны о Вяйнемяйнене Лённроту спел Ваассила Киелевяйнен (Говорливый), знаменитый старик-заклинатель. И корень kieli («язык») в его фамилии удостоверяет родовую власть над словами. Руну о сампо впервые записал в 1817 году Карл Аксель Готтлунд у потомка «лесных финнов», переселившихся из Саво в леса шведской Даларны в начале XVII века, и он сразу же отметил мифологический потенциал представлять «Всё», свойственный ускользающему образу сампо. Ведь сампо – а значение этого слова невозможно расшифровать конкретно, и оно ближе всего к архаическому понятию жизненной энергии – это что-то такое, что делает воду в море соленой, а землю плодородной. Из кусочков разбитого сампо, как из семян, вырастает множество растений, а в конце концов появляется гигантский дуб – мировое древо, достигающее неба. В 1833 году Лённрот записал о сампо 366-строфную руну, спетую Онтреем Малиненом, и в 1835-м 422-строфную руну Архиппы Перттунена. Оба они были рыбаками. Сам Лённрот по-разному объяснял, что такое сампо и борьба за него. Сначала ему казалось, что сампо – это саамское sabme, означающее всю землю и небо, как горшок с пестрой крышкой из звезд. Тогда война за сампо являлась историей захвата финнами лопарских земель. Позднее, выучив русский, Лённрот придумал другое объяснение: сампо – это «сам бог», и в таком случае люди Похъёлы – славяне, которым финны платят дань[32].

«Новая Калевала» 1849 года стала ближе эпосам о войне: «Илиаде» и «Нибелунгам». Это история героев и борьбы двух мифических народов юга и севера: сынов Калевы, по мнению Лённрота, первых поселенцев в Финляндии, и людей Похъёлы. Сынов Калевы Лённрот сравнивал с сынами Израилевыми и стремился доказать, что они были монотеистами, верующими в верховного бога Укко. К этим модернизированным по библейскому образцу героям он присоединил трагическую героиню Айно, девушку, отказавшую старику Вяйнемяйнену, которая утопилась и стала рыбой. Лённрот объединил несколько женских историй в одну и придумал имя Айно – единственная любимая, – ставшее популярнейшим женским