Тринадцатый сектор - Вячеслав Шалыгин

– Тебе удалось растормошить кристалл?

– Да, Призрак, удалось. Через несколько часов он будет готов открыть еще дюжину переходов, и тогда...

– Понимаю.

– Вот и отлично. Иди.

– Ты хотел уточнить задание, – напомнил Призрак. – Я почувствовал это.

– Ах да. Я хотел облегчить тебе задачу. Не пытайся вычислить, кто из ходоков наш агент. Убей всех. Так будет лучше.

Покинутое жителями еще после первой катастрофы поселение Корогод славилось тем, что к нему до сих пор нельзя было подойти незамеченным. Практически все заброшенные населенные пункты Зоны утонули в густых зарослях кустарника или молодняка; от некоторых, например, Заполья или Иловницы, не осталось и следа, а Корогод до сих пор стоял, окруженный болотами, и был отлично виден с любого направления. В сравнении с видами тридцатилетней давности пейзаж вокруг деревни все-таки изменился: лес отвоевал у бескрайних полей примерно треть территории, а крупные острова среди болот превратились в участки непроходимых джунглей, настолько на них разросся кустарник, но в целом все осталось таким же, как прежде. Держать курс на руины поселка было легко, даже когда до цели оставалось еще несколько километров.

Когда группа выбралась наконец из леса и устроила короткий привал на опушке, внимательнее всех отнеслась к изучению дальнейшего маршрута Ольга. Она прошла немного вправо, постояла у края раскинувшегося перед группой болота, изучила через оптический прицел вид далеких развалин и вернулась к товарищам. О результатах своих наблюдений она никому не доложила.

Да ее никто и не спрашивал. Андрей сидел у дерева, прикрыв глаза, а Скаут и Татьяна лежали пластом, и все, что им было сейчас интересно, – отдых и баночка энергетика.

После старта у озера Кринка Андрей позволил сделать лишь два коротких привала и категорически запретил использовать любые стимулирующие напитки или таблетки. Измотанная четверка довольствовалась водой и галетами из сухпайка. Никакие мольбы и стоны на Лунева не подействовали. Единственное, чем он облегчил участь товарищей, было обещание, что на следующем привале им будет позволено открыть одну из трех припасенных каждым ходоком банок энергетического напитка.

Все без исключения ходоки отлично понимали, что Лунев не лютует, а действует сугубо рационально. Не в том дело, что Андрей предвидел массу трудностей впереди и берег энергетик на крайний случай, – нет, Старый исходил не из фантазий, а из точного расчета продолжительности пути. До цели оставалось от двух до шести часов ходу, в зависимости от ситуации. Энергетик, на рецепте которого озолотились некоторые ученые Приграничья, был особенным напитком, вовсе не таким, как его аналоги на Большой земле. После приема он начинал действовать минут через пятнадцать, но лишь через четыре часа эффект достигал своего пика, на котором держался еще около четырех часов, а затем медленно шел на спад. То есть «взбодриться», как настоятельно требовал Скаут, имело смысл только выйдя на окраину Корогода. Что сейчас, собственно, и произошло.

Лунев первым распечатал банку и осушил ее, не отрываясь, залпом. Подавать дополнительные команды не потребовалось. Остальные последовали примеру лидера, причем осушили свои банки тоже в один прием.

– Подойдем к цели, пейте по второй, – сказал Андрей. – Эффект усилится и продлится. Должно хватить почти на сутки. Не выберемся за это время, выпьем по третьей, будет еще полсуток в запасе.

– А последствия? – с опаской спросила Татьяна.

– Обычные. – Андрей пожал плечами. – Когда отпустит – слабость, нервное истощение и непреодолимая сонливость. Сутки крепкого сна, и все пройдет.

– Кошмар какой-то. – Татьяна опасливо взглянула на баночку с нарисованным тигром.

– Стимуляторов без последствий не бывает. Нет, если не злоупотреблять и ограничиться одной банкой в сутки, то не будет вообще никаких побочных эффектов. Но в рейде так не всегда получается.

– Никогда так не получается, – уточнил Скаут. – А иногда и по десять банок в сутки приходится высасывать. Некоторых потом на неделю в госпитале закрывают. В психиатрическом отделении.

– Но ведь это... ненормально! Так относиться к своему здоровью нельзя!

– Здоровье, сударыня, – это кондиция живого организма, – напыжившись, изрек Скаут. – Мертвый нездоров по определению. Мне так один доктор сказал, когда я в психушке после недельного рейда очнулся. Иногда лучше здоровье слегка подпортить, чем вовсе его лишиться. Вместе с жизнью. Согласны?

– Лучше не ходить в такие долгие рейды!

– Ну, тогда уж вообще – лучше не ходить в Зону, а работать бухгалтером в Конотопе.

– Почему там? – сдерживая смех, вдруг спросила Ольга.

– А почему не там? – В глазах у Скаута сверкнули веселые искры. – Славный городок. Тишина, покой, музеи, натовская военная база, там жвачку можно на молоко выменять.

– Вы энергетик пили или что покрепче? – стряхивая дремоту, спросил Андрей. – Очнулись, как вижу?

– Еще пять минут, командир! – Скаут сделал вид, что массирует ноги. – Ходули перегрелись, пусть остынут. Нас же никто не догоняет. Оля, я прав?

– Я никого не чувствую.

– Ну вот!

– Не возражаю, отдыхайте. – Лунев поднялся и неторопливо спустился к болоту.

Тропа вела прямиком через топь, но пространство для маневра все-таки имелось. Андрей сразу приметил тропинку, которая пролегала правее места привала и уводила на ближайший кустарниковый остров. Лунев хорошо помнил, что с той стороны острова болото кочковатое, но без сюрпризов, и в ширину всего метров двести. Дальше начинался пологий подъем вплоть до окраины поселка. По сути опасным был только первый участок пути, до острова.

– Левее бы пройти. – Рядом встала Ольга. – Вон там. Видишь, вдалеке на краю леса халабуда?

– Сарай? Старый склад химикатов?

– Да, химудобрений. Вот точно напротив него есть сухая тропа.

– Но там нет тропы в сектор.

– Может, нет, а может, есть. – Ольга пожала плечами. – Механик говорил, что здесь тропа снова расширяется. До полутора километров. До склада как раз метров восемьсот. Если мы сейчас на середине тропы, получается нормально.

– Здесь тоже можно пробраться. – Андрей указал на высоченные, как верблюжьи горбы, кочки правее позиции. – Вот по ним. Главное – не соскользнуть, ноги не переломать.

– Ноги ладно, тут пиявок... море. И бросаются, как пираньи, вмиг всей стаей. Облепят, устанешь отдирать.

– И ты туда же. – Андрей усмехнулся. – Байки сочинять.

– Серьезно, сама видела.

– Как всю кровь из человека высосали, – насмешливо подбодрил спутницу Андрей.

– Не всю, но много. Только он не от этого загнулся. Часа через три порезался, когда на привале тушенку открывал, – руки от слабости дрожали, остатки крови из него и вытекли. Эти пиявки ему какую-то дрянь впрыснули, кровь не останавливалась вообще. Мы и бинтами, и жгутом, и прижигали... все без толку. Оказалось, кровь у него в сосудах не задерживалась, просачивалась потихоньку. И в желудок, и в легкие...