Небо цвета крови - Сергей Попов

— Ну, долго стены-то будем разглядывать? — начальнически осведомился Дин, а потом повел луч фонаря вкривь, по правой стене, освещая портрет осклабленно улыбающегося молодцеватого круглолицего мужчины с вьющимися седыми волосами и телячьими глазами, и тут выдал, тыча в него пальцем: — Хм, а это что еще за мужичок у нас? Солидный весь…

— Основатель, наверно, или директор какой… — сдержанно ответил я, кинул на того мимолетный взгляд, на секунду ощущая себя в роли гида, — что он тебе сдался-то вообще? Как будто в галерею пришли картины смотреть, ей-богу…

— Да что-то на глаза подвернулся мне тут… — отшутился тот и тверже: — Ладненько, пойдем, что ли…

Под выпяченным турникетом пролезли слаженно, по одному, как ночные грабители, зачастили мимо гардеробов. Не доходя до лестницы, с левой стороны, на сильно облупившейся темно-зеленой стене обнаружили первый жизненно важный перл — план здания со всеми этажами и пролетами. Стекло в медной раме абсолютно целое, лишь слегка запылилось и затуманилось за годы забвения, а сама бумага — в желтизне, кое-где незначительно набухла.

— Вот это удача! — скрипуче пропел Дин и без долгих раздумий лупанул прикладом. Рамка посыпалась мозаикой, с сочным дребезгом рухнула вниз, к ногам. Следом вытащил план, долго светил фонарем, хмыкал, после чего показал мне, звездясь остервенелыми глазами, и промолвил: — Откуда бы нам начать?..

Я молча забрал схему, отругал:

— Обязательно было бить? Порвать ведь мог. Думать же надо… — Напарник обидчиво вздохнул, отошел на шаг, присел на корточки. Я внимательно ознакомился — план попался крайне подробный, с рядом обозначений и расшифровкой к ним. В самом правом углу сиротливо вырисовывались фамилия и инициалы человека, ответственного за его составление, подпись, дата и наименование самого предприятия: D&G’s Factory. Если верить имеющейся в распоряжении информации, одно из того, что нас интересовало в первую очередь — производственное хранилище, — располагалось на втором этаже, за «Цехом № 25» и «Блоком № 30». Столовая же ближе — в «Блоке № 15», рядом с туалетами. И поведал обо всем Дину: — Значит, на верхний этаж надо в любом случае подняться. И там у нас с тобой стоит два выбора: первый — идти сразу до хранилища в самую глубь, а это, мягко сказать, не близко, а второй — начать со столовой, она тут прям, рядышком. Что думаешь?

Дин в раздумьях шумно загудел носом, противогазный шланг при этом забавно затрясся хоботом. Потом попросил:

— Дай-ка план на секунду… — Пару секунд крутил в руках, водил пальчиком по разным коридорам, проходам, как опытный шахтер, что-то просчитывал, сопоставлял, придавливал нестриженым ноготком наиболее приглянувшиеся места. Наконец заговорил: — Знаешь, я бы пошел вначале через столовую, а затем так… — прочертил невидимую линию от «Блока № 15» через запасной выход к коридору за ним, а далее — к «Блоку № 17». Получилось очень даже складно, логично, — … во времени особо не потеряем и дорожку немножечко сократим. Тем более я так глазами-то пробежался, тут все коридоры — что паутина: переплетаются между собой по-всякому — можно разные варианты набросать. А там, конечно, видно уже будет.

И, аккуратно сложив карту, протянул мне.

— Не, себе оставь, Дин, ты с ней быстро общий язык нашел, — отказался я и продолжил: — Двинули тогда, что ль?

А в уме, из самых темных глубин, всплыла колющая дума:

«Важно сейчас не потерять бдительности, быть начеку, держаться вместе. Сердцем чувствую, что-то неладное надвигается…»

Набожно перекрестились, поднялись по лестнице, отбрасывая резкие свистящие отголоски шагов.

На втором этаже было еще темнее, чем на первом. Вдоль просторного пролета, изобильно посыпанного пластами пыли и кусками бетона, мертвецки спали пучки спутанной проволоки, мятые, искусанные ржавчиной бочки, пластиковые канистры, озелененные мхом доски, стулья с угрожающе дыбившимися острыми ножками, гроздья отколовшейся отделки. У изодранных, облезлых стен громоздились ящики, тележки, загруженные коробками и заготовками по металлу. В цехах, запруженных сгнившей электроникой, огрызаясь на наши фонари белым мстящим отсветом, разложился по стенам серо-голубой, частями обвалившийся кафель с проплешинами задеревеневшего цемента. Под окнами в мелкий квадратик, до безобразия изгаженными сажей, не пропускающими даже случайной ниточки солнца, свешивались разбухшие шершавые батареи. То здесь то там красовались раздетые стены с оголенными ребрами арматур, каркасов, изломленные пряди высоковольтных проводов.

— Ух-х… Курт, может, ну его, этот противогаз, а? Снять его к чертям собачьим… — пыхтел Дин, как дремучий старик, почти уже не поднимая ног. — Задохнусь в нем сейчас… — нарочито подавился кашлем — получилось коряво, — тем более кислоты тут вроде нет.

— Дело твое, конечно, — с равнодушием ответил я, перешагивая доски, ощетинившиеся гвоздями, — но не советую: мы только пришли и еще ничего не знаем об этом месте. Неизвестно еще, что там дальше, — и добавил мысленно: «Хотя я и сам бы сейчас с удовольствием стащил с себя эту парилку. Лицо уже все чешется, как комарами искусанное…»

— Уговорил, оставлю! — смирился тот. — Наверно, все-таки погорячился я…

— Вот то-то же, — повернулся — напарник поправлял фильтрующую коробку, закрепленную на ремне, — в конце концов, воды и хлеба он же у тебя не просит? Так, если только фильтр забившийся поменять время от времени, но тут уж никуда от этого не деться.

По темноте заставленных коридоров блуждали прилично. В одних случаях, чтобы пройти дальше, требовалось сдвинуть незыблемые железные шкафы, преграждающие путь, в других — хватаясь за распушенные лоснящиеся кабели, как за поручни пассажирского автобуса, перелезать высокие кладки кирпичей, в третьих — ползти друг за дружкой под чередой лежащих вповалку дверей, светильников, труб, подсвечивая фонарями путь. Иногда у Дина получалось разглядеть на плане фабрики один-другой удачный проход, облегчая дорогу до «Блока № 15», но в остальных ситуациях — оба заходили в тупик. Если же находили в стенах разломы достаточного размера для свободного влезания людей примерно нашей комплекции — единогласно пропихивались.

Однако как только вылезли к перекрестку, загроможденному грудами битого бетона, где ровно через два цеха, согласно схеме, должна уже быть столовая, наши последующие намеченные действия полетели в тартарары — вдали, за черной мглой, пестрело ярко-зеленое сияние кислоты. Оттуда долетало яростное шипение, перегуд, по полу стелился студеный иллюзорный отблеск.

Ш-ш-ш… у-у-у…

Душа будто бы перевернулась вверх тормашками, спина, пропитавшаяся потом, мигом остыла, обледенела, перед глазами все затухло, щеки под маской разгорячились, зажгли.

«Твою же богу душу, а?.. — с пылом выругался я. — Обязательно тебе, проклятая, надо было все испоганить? Что ж такое-то…»

И уже в голос Дину:

— Приплыли мы с тобой, кажется. — Потом замолчал и, чувствуя, как горячится в груди искорка надежды, спросил: — Дин, посмотри, может, она растеклась не там, где двадцать пятый цех? А подальше?..