Ярость херувимов - Антон Валерьевич Леонтьев

вешалках на колесиках висели черные балахоны с капюшонами.

Несколько особ как раз натягивали на себя эти балахоны.

Понятно, рабочая одежда ведьм во время шабаша.

В глаза ей бросилась возившаяся с черным одеянием Виктория Кирилловна, которой явно требовалась помощь.

Не хватало еще, чтобы она ее увидела!

Поэтому, нырнув за вешалки, Ада поставила к стене рюкзак, схватила первый попавшийся балахон и кое-как натянула его. Главное, чтобы лицо было закрыто капюшоном. Она не забыла вынуть из рюкзака агатку и сунула ее в обширный карман балахона, видимо, для агаток и предусмотренный.

Или для иных ведьмовских артефактов?

Раздался громогласный сигнал, и над дверью, которая вела из этой ведьмовской гардеробной и которую Ада вначале не приметила, замигал пожарный, в решетчатом чехле, красный фонарь.

Своего рода третий звонок – прямо как в театре.

Впрочем, она и была в театре, только в ведьмовском.

Пропустив мимо себя фигуру в черном балахоне и на костылях (бывшая начальница Вика справилась-таки с одеянием в одиночку), Ада подошла к двери.

Идти или нет?

– Не создавайте пробок! – услышала она недовольный голос у себя за спиной, и, понимая, что на ведьмовском шабаше царят нравы как в столичном метрополитене в час пик, шагнула во тьму.

Ада оказалась в гигантском помещении, видимо, центральном зале ночного клуба. То было заполнено фигурами в черных балахонах – сколько же их тут?

Несколько десятков. И все, как она теперь знала, ведьмы. Точнее, считают себя таковыми.

А на расположенном в центре этого помещения помосте, своего рода сцене, священнодействовали три особы, облаченные в балахоны уже красного цвета, впрочем, также с капюшонами. Все остальные, в черных, толпились вокруг.

– О сестры, – раздался усиленный микрофоном женский голос, – мы собрались на наш великий праздник, дабы отметить вступление в новый сезон!

Ада помнила из очередного видео ведьмы Тамары, что ведьмовской сезон, имевший отношение к каким-то магическим процедурам, наступал именно в ночь с тридцать первого октября на первое ноября.

То есть прямо сейчас.

Интересно, а ведьма Тамара также прилетела на шабаш – или тут присутствуют только столичные штучки?

– Воздадим же хвалу великой матери всех ведьм! О, благодарим тебя за твои милости!

Ведьмы в красном воздели вверх руки, и простой люд в черных балахонах последовал их примеру. Чтобы не выделяться из общей массы, Ада также подняла руки к потолку, впрочем, считая, что все это какая-то постановочная ерунда.

Ну, собираются в пустующем ночном клубе те, которые мнят себя ведьмами, ну, воздают хвалу какой-то своей ведьмовской матери…

А кто таковой вообще-то является?

Помещение заполнилось гулом – это ведьмы бормотали что-то непонятное, с каждым мгновением все громче и быстрее, воздев руки вверх.

Ада, исподтишка наблюдая за происходящим, вдруг увидела, как ведьмы в красном выкатили на сцену своего рода пюпитр, на нем покоилась книга в ярко-красном переплете.

Вуазен!

Гул перешел в подлинные крики, Ада даже зажала уши – и вдруг все прекратилось. Потому что на сцене, около пюпитра с вуазеном, возникла фигура в белом балахоне.

Все произошло так стремительно, что создалось впечатление: фигура как будто пришла ниоткуда.

А на самом деле просто выскользнула из тьмы.

Трюк был старый, как мир самих ведьм, однако от этого не менее эффектный. По залу прокатился рокот, и Ада тоже не смогла сдержать удивленного восклицания.

Это что, и была мать всех ведьм? Таковой, как она помнила, считалась то египетская богиня Исида, то древнегреческая Геката.

Верховная хексенмуттер.

Но вряд ли им явилось древнее, к тому же никогда не существовавшее, языческое божество.

Или все же да?

Фигура в белом балахоне властно подняла руку, и гул и рокот тотчас стихли.

Она что-то тихо и непонятно пробормотала, а одна из особ в красном заявила:

– Наша мать говорит, что близится час полуночи! Сейчас наступит новый сезон. Новый сезон ведьм!

Зал одобрительно заревел, и Ада вздохнула. Да, устроено представление было неплохо, своего рода семинар современных колдуний, однако выверенная драматическая режиссура не могла скрыть содержательных недостатков.

Это же сценическое шоу, а никакая не колдовская месса!

Впрочем, чего она хотела, чтобы тут все летали на метлах или, чего доброго, заключали пакт с явившимся из преисподней дьяволом?

Ада поежилась. Может, это только начало и все еще только предстоит?

Сама мать ведьм предпочитала не вещать открыто, а пользоваться услугами одной из особ в красном балахоне.

– Наступает сезон ведьм, наступает сезон ведьм, наступает сезон ведьм…

Эти слова стояли и в ушах у Ады, потому что окружавшие ее особы в черных балахонах повторяли их все громче и громче.

– Наступает сезон ведьм…

И вдруг, на самом пике, Ада увидела, как фигура в белом балахоне, до этого стоявшая на сцене, приподнялась. Ну да, она на глазах всех прочих ведьм воспарила.

Это что, тоже какой-то трюк – или…

Или сила ведьмовства?

– Наступает сезон ведьм, наступает сезон ведьм…

Белая фигура, не поддерживаемая ни тросом, ни нитями, раскинув руки, взмывала все выше, к потолку.

Ада с недоверием следила за происходящим. Мать всех ведьм что, левитирует – так, кажется, это называлось?

Но не могут люди летать, как птицы, тем более на ведьмовских шабашах, да еще вот так картинно раскинув руки. Наверняка это какой-то элементарный трюк, каким пользуются иллюзионисты, совершающие на своих выступлениях нечто подобное. Опять же, какие-то невидимые нити, или особый подъемный механизм, при помощи игры света и теней скрытый от глаз публики, или потоки воздуха, или…

Магия?

В это Ада решительно не верила. И поймала себя на мысли, что в агатку и в то, что та выполняет желания, она, между прочим, уже поверила, а вот в левитацию, выходит, нет?

Выходило, что да.

А парящая примерно на высоте трех метров над сценой мать всех ведьм принялась совершать странные, завораживающие движения, словно танцуя в воздухе. Ее помощницы в красном, взявшись за руки, начали крутиться по сцене вокруг вуазена, а ведьмы в черном, заполнявшие зал, вдруг тоже взялись за руки, составляя огромный хоровод, и пустились в обратном направлении вокруг сцены.

– Наступает сезон ведьм, наступает сезон ведьм, наступает сезон ведьм…

Держась за руки других ведьм, Ада тоже поскакала вокруг сцены и вдруг ощутила небывалый прилив энергии и эйфорию. Ей сделалось так хорошо, ее переполняла радость, она вдруг поняла, что является частью одного организма, состоявшего из них…