Хэлло, дорогая - Мишин

Хотя почему-то Тейлор подозревал, что она не играет.

И это беспокоило больше всего.

2

— Какие дураки ездят в Луна-парк днём? — резонно спрашивал Карл у Сондры, которая поехала с ним. Она закатила глаза.

— Явно не мы, — сказала и скривила губы.

— Потому что днём был дождь, — нудно сказал Ричи. Он тоже ехал в той машине, только сидел сзади вместе с Оливией. — Зачем мокнуть под дождём, если можно переждать его дома?

— Из-за таких пенсионеров, как вы, мы там будем только к четырём, — укорила Сондра. — Я покурю?

— Кури, — безразлично сказал Ричи.

Оливия сверкнула карими глазами и взглянула на него. Она была как греческая богиня совести, Лита, с горящим взглядом и скорбным лицом. На этом лице был написан вопрос, почему Ричи не подумал, что Сондрин дым будет мешать ей.

Сондра взяла из сумочки электронную сигарету, закусила губами, нажала на кнопку сбоку белого корпуса и сделала затяжку. Слабую и плавную. Ричи посмотрел на неё, он сидел сбоку, прямо за Карлом, и хорошо видел, что Сондра немного ласкает пластиковый мундштук языком, прежде чем затянуться. Он тревожно отвёл взгляд, но его туда тянуло снова, как магнитом. Сондра была для него чем-то непостижимым.

Пока что. Когда-то и Оливия такой казалась, но он хорошо её изучил.

— Может, всё же не будешь здесь курить? — Оливия раскашлялась. Дым с химическим запахом, похожим на кислую ферментированную клубнику, проник в ноздри, и онемело всё до нёба.

— Я могу открыть окно, — сказала Сондра и сделала именно так.

Оливия растерянно и злобно засверлила глазами её кресло и выступающие загорелые плечи. Сондра в машине сняла свою куртку и держала её на руках. Хотя ветер в окно бил сильный и холодный, солёный — с залива, Сондре он был нипочём. Оливия сразу подумала, что она-то, а не эта гадкая шлюха, обязательно болеет.

— Ричи… — беспомощно и сердито посмотрела она в его спокойное лицо.

Он был противно безмятежен.

— Я не могу заставить её не курить, — попытался пояснить он и отвёл от лица волосы.

Оливия верно поняла эти слова как «я не хочу, чтобы она прекращала. Когда я смотрю на неё украдкой, то представляю, что она берёт в рот не мундштук, а мою штучку. Я сосался с ней в колледже на спор в «правду или желание», и теперь не прочь, чтобы она пососала кое-что другое…».

Карл включил радио. Сондра снова затянулась и с улыбкой выдохнула дым из ноздрей. Ричи следил за ней. Он думал, что Оливия этого не видит, но влюблённую и обманутую женщину было невозможно сделать слепой.

Оливия знала, что Ричард за всё это ответит. Вместе с этой сукой. Она уповала на высшую справедливость и горячо взмолилась Господу, который, может быть, её и не услышал бы в обычный день. Он был бы затмлён темнеющим небом и кромкой туч по краю, рваной, как старое одеяло. Но в тот день Он услышал. И это стало началом конца.

3

В машине Тейлора ехали Констанс, Милли и Стейси-Энн. Тейлор не знал, как так вышло, что с ним поехали все остальные, кто не был с Карлом, а Чед — один на своей колымаге. Он в который раз подумал, что стоит быть немного умнее, чтобы брат перестал его накалывать в таких вещах, но ничего не сказал. Хотя хотел бы остаться один с Конни, например. Хороший момент, чтобы просто поговорить ни о чём в дороге.

Часы на приборной панели показывали без двадцати четыре. Вдали, за полями жухлой кукурузы, гнойно-жёлтыми, как вздувшаяся воспалённая десна, небо бороздило тонкое и кажущееся кружевным колесо обозрения. Конни барабанила пальцами по подлокотнику на двери автомобиля и заметила:

— Люблю аттракционы.

— Правда? — ободрился Тейлор.

— Да, — беспечно сказала Конни. На ней была тоненькая курточка, похожая на овчинную дублёнку без подклада. Просто шкурка, под которой она была одета в чёрное шёлковое платье. Будь Конни уж очень фигуристой, было бы вульгарно. Милли выглядела вызывающе одетой даже в простой короткой джинсовке на рыбьем меху и топике под ним. Она могла бы одеться в шубу аляскинского погонщика собак, и на неё всё равно бы встал. Такая природа. Чьи-то прелести не прикрыть тряпками.

— Я люблю чёртово колесо, — сказал Тейлор.

— И я тоже, — оживилась Конни. — Надо будет прокатиться.

— Я с вами! — сказала Стейси-Энн.

— Ты же боишься высоты, — удивилась Конни.

Миллисента с насмешкой посмотрела на Стейси-Энн. Та сидела возле Тейлора впереди и покраснела, немного обернувшись на девушек.

— И никогда не каталась на колесе обозрения, — холодно ответила она.

Машина подъехала к Луна-парку. Конни с улыбкой посмотрела в окно. Вот он, дух Хэллоуина. Наконец-то. Гирлянды вдали, фигуры безликих призраков из бумаги на шестах у парковки. Фонари Джека с искусственными свечами возле входа в парк. Вся парковка была заставлена пёстрыми машинами. Народу — не протолкнуться. На берегу тусовалась молодёжь, кто-то пытался запустить ракеты-шутихи, но они падали в воду. Вдалеке, обособленно от циркачества Луна-парка и его пёстрой разнузданности, аскетичной белой свечой подымался в хмурое небо маяк.

— Приехали, — сказал Тейлор и припарковался возле мини-вэна с наклейкой на заднем стекле «в машине дети!».

Без напоминания, девушки покинули тачку, хлопнули дверьми и распрямили спины после долгой поездки, заметно оживившись. Уже вечерело. Воздух был терпким и солёным. Мыс Мэй казался Конни невероятно красивым за три часа до того, как тусклое солнце с шипением погрузится в кипящий океан. Она выпустила волосы, которые были замяты за воротником тонкой дублёнки, на плечи. В распахнутую вертикальную щель этой дублёнки смотрело её полунагое тело — платье билось между коленей и облепляло тело. Милли в своих широких джинсах на бёдрах была что римская высокая богиня, сошедшая с гипсового постамента. Она расправила плечи и свысока оглядела стоянку, но своих не увидела. Вероятно, Карл ещё не добрался. Или остановился в другом конце большой парковки.

— Давайте купим билеты, — предложил Тейлор и застегнул кожанку. — Ну и ветер здесь. Вам не холодно, девчонки?

— Нет, — бодро сказала Стейси-Энн. Она была из всех самой элегантной в полупрозрачной блузе с большим бантом на груди, в бежевом плаще, подпоясанном на талии. Она выглядела как белокурый ангел, но Тейлор смотрел на неё и видел почему-то вчерашний день и высокого белого мужчину.

Когда он спросил у Стейси, кто это был, та ответила: это же дядя Конни, Хэл. А потом хихикнула.

Они собрались все вместе, вчетвером, и через машины пробрались в толпу. Там уже было проще. Толпа сколачивалась в быстро движущуюся очередь к