Сломанный мир - Анна Мори

Но Рюкоку тоже отнюдь не всегда терпела поражения, и исход войны пока что оставался неясен.

Юкинари оказался достойным противником.

Необычно было уже то, что он решил сам возглавить войско, хотя все императоры до него, пока шла война, отсиживались во дворце, и никто ничего зазорного в этом не находил — просто так было заведено в Рюкоку: император был жрецом, святыней, символом страны, но точно не воином — и останься Юкинари в столице, в трусости бы его никто не обвинил.

Наоборот — советники императора, должно быть, были до глубины души возмущены этой идеей. Император, который едет на войну? Невозможно, оскорбительно. Зато в рюкокусской армии Юкинари превозносили. Они видели императора, живого бога, своими глазами, он был с ними рядом. Говорили, что он даже принимает участие в битвах и неплохо владеет мечом. Он стал для солдат символом надежды.

«Благородно, — думал Гэрэл, — но это благородство тебя погубит». Того, кто не прячется, можно ранить, можно убить…

Считалось, что в Рюкоку уже много лет не появлялось талантливых стратегов, так что, получается, император составлял планы сам; поиграв с ним в «Туман и облака» и увидев, как он просчитывает всю игру наперед, Гэрэл вполне был готов в это поверить.

Им долго не удавалось выманить армию Рюкоку на открытое сражение. Когда оно все-таки произошло, это случилось в окруженной с севера, востока и запада горами долине, которую местные называли Долиной Вишен. Чхонджусцам удивительно быстро удалось оттеснить вражеское войско к горам. Войско Рюкоку оказалось зажаты между вражеским войском и скалами. Всё выглядело настолько просто, что Гэрэл насторожился; он подумал, что из этого получилась бы отличная ловушка — если с южной стороны неожиданно появится еще одно войско, то уже чхонджусские, а не рюкокусские солдаты окажутся в безнадежно проигрышной позиции, зажатые между двумя армиями. Разведчики, которым он приказал прочесать окружающую местность, сообщили, что поблизости никого нет, но из осторожности он всё же подтянул к этой проклятой долине подкрепление — и слава богам, что догадался это сделать вовремя, потому что в решающий момент с гор с востока и с запада спустились новые отряды, и он понятия не имел, как они смогли добраться так быстро по горной местности. Вероятно, в горах были проходы, о которых знали только местные. Армия Чхонджу понесла потери в этой битве, но если бы он недооценил противника, эти потери были бы куда серьезнее.

А когда гонцы сообщили, что рюкокусцам удалось отбить назад две приграничные крепости, Гэрэл почти обрадовался («А ведь у Юкинари действительно есть шанс выиграть эту войну…») — и сам удивился этому чувству.

Словом, быстрой бескровной победы не получалось.

Глава 12. Третья сила

Всерьез он забеспокоился, только когда очередной конный гонец привез в лагерь письмо от одного из шпионов, находившегося в Юйгуе. В начале войны Юйгуй вел типичную для него политику: торговал и с Чхонджу, и с Рюкоку, поддерживал обе страны, извлекая всю возможную выгоду из этой усобицы. Новости были неутешительными: шпион писал, что Юйгуй, не вступая открыто в войну, собирается прекратить помогать Чхонджу и выслать на помощь Рюкоку войска и корабли. Еще год назад Гэрэл и помыслить не мог, что юйгуйцы пойдут на такое — они опасались Страны Тигра, да и не было у них повода поддержать Рюкоку, их давнего врага. Теперь, выходит, повод появился — и он даже знал, как зовут этот «повод»…

Ему вспомнилось, как они с Юкинари как будто бы честно и открыто говорили о том, что «третья сила» не станет вмешиваться в войну. Оказалось, ни тот, ни другой на самом деле так не считали — у обоих был в кармане какой-то козырь.

Гэрэл мог бы попытаться уличить Юйгуй в том, что он поддерживает Рюкоку, но это привело бы только к открытому противостоянию с юйгуйцами, — а воевать на две стороны сразу он не был готов. Нужно было решить проблему тихо.

План на такой случай у него все же имелся. Правда, этот план грубейшим образом нарушал воинский — да и любой другой — кодекс чести, но ему случалось делать вещи и похуже.

Дело предстояло щекотливое, и для этого дела вряд ли можно было найти кого-то более подходящего, чем Сон Гё.

Сон Гё был предан ему как пес — они были знакомы уже больше десяти лет, с тех пор, как пришли в армию и их зачислили в одну пятерку-«у». Вскоре после этого Сон Гё стал правой рукой Гэрэла — сначала заместителем командующего сотни, потом — тысячи, потом возглавил эту тысячу сам. Если бы он велел Сон Гё прыгнуть с крыши, тот бы прыгнул не колеблясь.

Он описал ему суть задания и приметы тех, с кем ему нужно будет встретиться в юйгуйской столице. Пообещал, что позаботится о его тысяче в его отсутствие. Предупредил, что не может обеспечить ему охрану в пути, потому что там, где один всадник сумеет проскользнуть незамеченным, отряд не сможет.

— Скачи быстро, как только можешь, меняй коней на каждой почтовой станции. Тебя могут попытаться остановить. Я дам тебе два письма — в случае опасности уничтожь их.

Сон Гё взволнованно кивал.

— Сон Гё, — сказал Гэрэл, стараясь, чтобы голос звучал доверительно. — На одном из писем — моя печать. Если это письмо попадет не в те руки, начнется открытая война со Страной Черепахи.

Тут бы добавить что-нибудь вдохновляющее, проникновенно заглянуть ему в глаза, как это делал Юкинари… Хотел бы он уметь так же легко играть людьми. Впрочем, он знал, что Сон Гё и так выполнит его приказ — или умрет, пытаясь.

— Если же всё увенчается успехом, тебе придется доставить сюда из Байцзина одного человека… одну девушку.

Стратагема тридцать один, «красивый человек».

И та редкая восхитительная ситуация, когда даже не надо ничего придумывать — судьба уже вырыла яму за тебя, остается лишь выдернуть непрочный настил под ногами идущего в нужный момент.

Первое письмо было длинным и подробным, и Гэрэл действительно запечатал его личной печатью со стоящим на задних лапах тигром. Он рисковал, но без печати — подтверждения личности отправителя — письмо не имело смысла.

Второе письмо было совсем коротким и было адресовано тому самому шпиону, который снабдил его информацией о том, что Юйгуй намеревается помочь Рюкоку. В письме говорилось: «Мне нужна дочь архивариуса Шэня».

Дочь архивариуса Шэня была объектом сплетен всей столицы Страны Черепахи. Она прослыла умной, трудолюбивой, в хорошем смысле