Багамарама - Боб Моррис

— Да, все так.

Тиффани поднялась с постели. Потянулась за спину, расстегнула молнию на платье, и оно упало к ее ногам. Вот так запросто. Девица стояла передо мной совершенно нагая и улыбалась.

— Ну и что ты удумала?

— Расслабься. Ты так напряжен.

Я нагнулся, поднял платье и протянул дурехе:

— Давай одевайся.

— Точно не хочешь? Ни капельки?

— Это бесполезно. Уйди, пожалуйста.

Незваная гостья скользнула в платье, подняла туфли и босиком направилась к выходу. Я открыл дверь, она вышла и, обернувшись, сказала:

— Ты не прикольный.

— Это для меня не новость.

— И правда похож на идиота.

Тоже мне, Америку открыла.

Я сидел и потягивал «Бифитер», чувствуя себя последним дураком. Каким надо быть мужчиной, чтобы после почти двухлетнего заключения отказать совершенно голой молодой особе, которая сама заявилась к тебе в спальню? По-моему, меня самое время возвести в святые. Святой Зак Воздержанец. Я думал, думал, и ситуация начала мне казаться все страшнее и страшнее: пожалуй, не такой уж я и злодей. И тут мне пришло в голову, что я опоздал на ужин.

Когда я добрался до главного корпуса, столовая была уже закрыта. Бар опустел, салон вымер. Было десять вечера, а в тропиках время летит быстро. Я прошел между столиками и заглянул на кухню. Ни души. Впрочем, в моем желудке царило еще большее запустение, и я решил, что Крисси с Чарли не сильно огорчатся, если я немножко тут похозяйничаю.

На кухне стоял большой двухдверный холодильник из нержавейки. В нем оказалось кое-что с ужина: седло барашка, закуска из черного перца. Я извлек баночку горчицы. Сгреб вкуснятину в охапку, отнес все к стойке и принялся есть прямо руками: макал в горчицу мясо и котлеты, то и другое поочередно, облизывая пальцы и похрюкивая от удовольствия. Потом снова наведался к холодильнику. Обнаружил на полке несколько баночек апельсинового суфле и тут же умял — не все, конечно, только три штуки, и притом ложкой. Убрал после себя и вышел.

Спать я еще не собирался, возвращаться в домик не хотел — на уме всякое крутилось, тут уж не до сна. Ночь стояла теплая и сухая. Вокруг луны распространялся расплывчатый ореол — к ненастью. Последний раз передавали, что ураган Курт держится прежнего курса и пройдет юго-западнее острова Гранд-Тюрк. Если можно было бы рассчитывать на его постоянство, то он обойдет Флориду с юга, а потом, может быть, поднимется на север по Мексиканскому заливу и «обломается» у берегов, где-нибудь в районе Пенсаколы или Билокси, а может, рванет на запад, к Гондурасу или Юкатану. Да только беда с этими тропическими циклонами — никогда не знаешь наверняка, куда его черти понесут.

Я спустился по Чапел-стрит к гавани. На пристани пришвартовывалось водное такси, по судну сновали люди с поклажей. Я свернул на Бей-стрит и как раз проходил мимо отеля «Лэндинг», когда меня окликнули:

— Эй, Большак! Погодь-ка, друган!

Я обернулся: от пристани во весь дух бежал Никсон Стайлз, пытаясь меня нагнать. Под мышками он держал два объемистых пакета со снедью.

— Куда направляешься? — полюбопытствовал он.

— Да так, гуляю, — ответил я. — Не откажусь от провожатого.

Никсон засветился от счастья и пристроился рядом.

— За покупками ходил? — спросил я.

— Не-е, сам вырастил.

Я заглянул в пакеты: шпинат, сладкий картофель, бамия. В другом лежали еще более экзотические фрукты-овощи, коим я и названия не знаю.

— И ты действительно это растишь?

— Ну да. На своей фамильной земле.

— Выходит, ты и гид и фермер одновременно?

Паренек задумался.

— Выходит, так. Правда, я в основном прополкой занимаюсь. А матушка с отцом да тетка с дядей — они сажают и ухаживают.

— Где ваша ферма?

— Там, на Большой земле.

— На Большой земле? — удивился я.

— Ну да. — Мальчишка махнул рукой на запад, указывая на ту сторону пролива. — Мы Эльютеру так называем — она ведь больше других островов.

— Так у вас там собственная плантация?

— Ага, — кивнул паренек. — Помнишь, я тебе вчера рассказывал про форт в Нассау и как островитяне задницу американцам надрали?

— Ну и?..

— Так вот, Англией тогда правил король Георг, который третий по счету. Ну он прознал, что островитяне надрали американские задницы и отбили форт, а потому решил наградить храбрецов за доблесть. Почва у нас на острове бедная, не родит, и король пожертвовал здешним жителям участки на Большой земле, чтобы сажали что хотят. С тех пор если кто из местных хочет возделывать свой огородик, так пожалуйста — езжай на Эльютеру и устраивай себе огородик на отведенной территории. Заботами короля у каждой семьи что-нибудь да есть.

— Видать, не прогадали.

— А то! Вот сегодня туда наведался: тетушке помог да продуктов домой набрал.

Он остановился и опустил пакеты на землю.

— Едал когда-нибудь ананасы с Эльютеры? — спросил мальчишка.

— Не, как-то не пришлось.

— Лучше их на всем свете не сыщешь. Медовые. Гавайские по сравнению с ними — кал собачий. — Паренек выудил из пакета два ананаса и вручил мне. Размером они были с крупную картошку, какую в Айдахо выращивают, а шкурка — чуть ли не гранатового цвета.

— Ух ты, спасибо. Сколько с меня?

— Нисколько. Бонус от фирмы. Не решил еще, куда смотаться?

— Наведаюсь к «Валентину», узнаю, что да как.

— Ой, у них там не соскучишься.

Мы свернули, и из-за поворота показались огни курорта «Валентин». Местечко рассчитано в основном на рыбаков, дайверов и всякий плавучий люд с лодками и яхтами — эти частенько по вечерам тут зависают, не то что в «Альбери». Между Бей-стрит и тамошней гаванью есть свой бар, где можно убить время. Всю ночь там полно народу, люди гуляют, звучит музыка — легко забыться. Надо сказать, я порядком подустал от тревог и треволнений последних дней.

Я сказал своему юному провожатому, что зависну здесь на часок-другой, и поблагодарил за компанию. Вытащил из кармана пять долларов и вручил парню.

— Если завтра понадобится гид, только свистни, — сказал он. — Я тебя отыщу.

И припустил по дороге. У этого пацана, наверное, счет в банке побольше моего будет. Кстати говоря, у меня и счета-то никакого нет. Гремит кой-какая мелочишка в кармане и тает на глазах.

Из «Валентина» доносилось регги. Я сразу приметил свободное местечко в битком набитом баре. Протискиваясь к вожделенному табурету, кинул взгляд на гавань — профессиональная привычка моряка оценивать имеющийся под рукой флот. От двух коротких доков отходили штук сорок слипов, и все забиты под завязку. В самом конце ближайшего дока, куда уже никто не сунется и который приливной волной не зальет, на швартовых стоял… мой «Лоботряс».