Уничтожь меня - Мишель Хёрд

не чувствуешь себя виноватым, когда убиваешь кого-то?

Он пожимает плечами.

— Поначалу да, но со временем все они превратились в работу, которую нужно было выполнять. Если мне придется думать о каждом человеке, которого я убил, я не смогу спать ни дня.

Не в силах сдержаться, я снова спрашиваю:

— А ты не боишься умереть?

Глаза Миши встречаются с моими.

— Я не планирую умирать молодым.

— Да, но что-то может пойти не так. Тебе это не приходило в голову?

Он качает головой.

— Нет. Я слишком усердно тренировался, и Алек и Армани прикрывают мне спину. Если я отправлюсь на задание, беспокоясь, что что-то пойдет не так, я в конечном итоге умру.

Прежде чем я успеваю задать еще один вопрос, Миша хватает панель и прислоняет ее к ящику, так что она частично загораживает свет.

У меня в груди зарождается тревога, но, зная, что я не полностью замкнута, с этим можно справиться.

Он наблюдает за мной, прежде чем спросить:

— Как ты держишься?

— Я знаю, что могу выбраться, поэтому меня это не очень беспокоит.

Выбравшись из ящика, он уходит, затем я слышу его крик:

— Алек.

Когда Миша возвращается, я спрашиваю:

— Зачем ты зовешь Алека?

— Чтобы он закрыл нас в ящике.

— Ты с ума сошел?

— Вообще-то нет, хотя меня никогда не проверяли, — шутит он, садясь рядом со мной.

Когда Алек подходит к ящику, Миша говорит:

— Закрой панель.

— Конечно.

Мое беспокойство немного возрастает, когда мы погружаемся в темноту, затем я слышу приглушенный голос Алека:

— Предохраняйтесь, дети.

Я делаю глубокий вдох, затем спрашиваю:

— Как мы выберемся?

— Нам придется ждать, пока Алек решит, что мы уже достаточно долго здесь находимся, — отвечает Миша, и его голос звучит интимно в темноте.

— Это может занять несколько часов!

— Да, — бормочет он.

Я перемещаюсь, но не могу сдвинуться на большее расстояние, потому что меня зажало между огромным телом Миши и деревянной панелью.

— Как ты держишься? — спрашивает он.

— Это все еще терпимо. — На этот раз я воздерживаюсь от того, чтобы сказать, что это потому, что он сидит рядом со мной. Я не хочу подкидывать ему идею оставить меня одну в ящике.

— Что в маленьких пространствах вызывает у тебя приступ тревоги?

— Застрять и не выбраться из пространства, — отвечаю я.

Я снова пытаюсь сдвинуться с места, и, когда мне это не удается, мое беспокойство возрастает настолько, что сердцебиение учащается.

Я делаю глубокий вдох, и Миша, должно быть, слышит его, потому что спрашивает:

— Что заставляет тебя паниковать?

— Что я не могу пошевелиться, — признаюсь я.

— Сосредоточься на моем голосе, — бормочет он спокойным тоном. — Расслабь мышцы и медленно вдыхай.

Я делаю, как он говорит, но это не помогает.

— Мне нужно двигаться.

— Ты не можешь. Мы застряли.

— Миша, — хнычу я, мое дыхание учащается. — Я не могу этого сделать.

Он бьет ногой по панели, и когда она падает на пол, я выбираюсь из крошечного пространства и отчаянно хватаю ртом воздух.

Вместо того чтобы разочароваться во мне, Миша помогает мне подняться на ноги. Он улыбается мне, и в его глазах светится гордость.

— Ты продержалась дольше, чем я думал. Ты молодец, моя маленькая лань.

Я смотрю на ящик, и хотя Миша гордится мной, я беспокоюсь о том, что будет в следующий раз.

— Возвращайся в ящик, — приказывает Миша.

— Что? Я только что вылезла. Нет, — возражаю я.

— Без панели. Просто сядь в него.

Я фыркаю, и хотя мне это совсем не нравится, все же заползаю внутрь. Когда Миша присоединяется ко мне, меня снова прижимает к панели.

— Если мне придется сидеть здесь, тебе придется ответить еще на несколько вопросов, — говорю я, чтобы отвлечься.

— Хорошо.

— Когда мы впервые встретились, ты сказал, что вырос в детском доме.

— Да.

— А как ты оказался в Братве?

— Родители Алека взяли нас к себе, — отвечает он. — Мистер Асланхов — один из боссов в Братве.

— Нас?

— Меня и мою сестру.

Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него.

— У тебя есть сестра?

Уголок его рта приподнимается, и выражение лица мгновенно смягчается.

— Да. Ее зовут Тиана.

Улыбка кривит мои губы.

— Где она?

— Она дома.

Я прижимаюсь своим плечом к его.

— Расскажи мне о ней.

Он усмехается.

— Она примерно того же возраста, что и ты. Сводит меня с ума. — Он улыбается мне. — Как и ты. — Я смеюсь, но потом выражение его лица становится серьезным. — До тех пор, пока я не встретил тебя, Тиана была всем, что имело значение. Я надрывал задницу, чтобы обеспечить ей счастливое будущее.

— До меня?

Его глаза встречаются с моими.

— Теперь у меня есть две женщины, которые значат для меня все.

Я ненадолго замираю и улыбаюсь ему.

Меняя тему, Миша говорит:

— Попробуй пошевелиться.

Я отодвигаюсь, но, застряв между его телом и панелью, не могу пошевелиться.

— Как твое беспокойство?

— Сейчас у меня ничего такого нет.

Миша приподнимает бровь, глядя на меня.

— И все же ты застряла, и твоя задница никуда не денется, пока я не сдвинусь с места. Чем это отличается от того, когда ты находишься запертой в четырех стенах?

— Тогда темно, и меня окружают лишь четыре стены.

Миша качает головой, его напряженный взгляд буравит меня.

— Аврора, послушай, что ты говоришь. Сначала ты запаниковала, потому что не могла пошевелиться. Ты все еще не можешь пошевелиться, но при этом спокойна. Я не думаю, что проблема в том, что ты не можешь двигаться.

Я на мгновение задумываюсь, затем говорю:

— Я понятия не имею, что это вызывает. Обычно у меня случается приступ тревоги, когда я нахожусь в небольшом пространстве. Даже в лифте.

Он смотрит на меня мгновение, затем выползает из ящика и встает, оставляя меня одну.

Как раз когда я начинаю волноваться, он спрашивает:

— Как сейчас твое беспокойство?

— Все еще в порядке.

Не сводя с меня глаз, он говорит:

— Я закрою ящик. Не забывай, что я нахожусь по другую сторону панели. Хорошо?

Мой желудок сводит от нервов, а язык высовывается, чтобы смочить губы.

Наберись мужества и хотя бы попробуй.

— Хорошо.

Миша поднимает панель и, прежде чем закрыть меня, говорит:

— Я здесь.

Меня окутывает тьма, и я мгновенно опускаюсь на колени, делая глубокие вдохи.

— Как ты держишься? — слышу я его вопрос.

— По крайней мере, теперь, когда тебя тут нет, стало больше места, — пытаюсь пошутить я, начиная ерзать.

Ты не заперта.

Миша выпустит тебя, если ты попросишь.

Глубокий вдох.

— У тебя все хорошо получается, — хвалит он меня.

Я слышу, как он двигается, и