Пацаны, не стреляйте друг в друга - Владимир Колычев

– Ни при чем, – согласился Панфилов. – К тебе претензий больше, чем к нему...

– Хочешь сказать, что я убила сестру? – вскинулась она.

– Хочу сказать, что на тебя думаю больше, чем на него...

– Думай. И проверяй. К родителям моим сходи, спроси, была ли я у них в ночь убийства. И в гараж сходи, под моей московской квартирой, сторож там, он скажет, брала я машину или нет. И охранник на контрольно-пропускном пункте...

– Сам ходить никуда не буду, но проверю, – кивнул Марк Илларионович.

– Ах да, совсем забыла, ты же у нас миллионер, – не без ехидства, но с определенной долей уважения во взгляде сказала она.

– И что?

– Так ты миллионер?

– Допустим.

– Вчера ты говорил, что миллиардер.

Это была небольшая провокация с ее стороны.

– Мало ли что я говорил.

– Про яхту говорил, про остров в океане.

– Разве?

– Говорил... Ты говорил, а я не верю.

– Твое право.

– Если ты миллиардер, у тебя самолет свой должен быть.

– И что с того?

– Давай на Мальдивы с тобой слетаем. На выходные.

– А сегодня выходной?

– Суббота. Ты думаешь, почему я никуда не спешу?

– И Лосев тоже дома...

– Кто о чем, а вшивый о бане... Кстати, баня у тебя на острове есть?

– Есть. Баня есть, а острова нет...

– А яхта?

– И яхты нет.

– Дома этого тоже нет.

– Дом есть.

– Может, банный день устроим?

– Как раз об этом и думал, – кивнул Панфилов.

При доме была баня – большая, из оцилиндрованного бревна, с мансардой, восемьдесят квадратов общей площади. Просторная, но жаркая парилка, бассейн с подогревом, трапезная, массажная, мансарда отведена под бильярдную. Есть, где посидеть с мужиками, пивка попить, шары по сукну покатать...

– Так в чем же дело? – кокетливо повела бровью Нонна.

– В том, что праздник будет без тебя.

– Почему?

– Не задавай глупых вопросов, не получишь глупых ответов... Тебе уже домой пора.

– А разве ты меня не арестуешь? – с кислой обиженной миной на лице улыбнулась она.

– Нет.

– Но ты же меня в убийстве обвиняешь.

– Обвинения следователь предъявляет. А я всего лишь участковый уполномоченный. К тому же у меня сегодня выходной день...

– У меня тоже.

– Рад за тебя... Тебе уже пора.

– А если я скроюсь от правосудия? За границу, например, укачу...

– Не укатишь. Траур у тебя, по сестре.

– Это мое личное дело.

– Кто знает, кто знает...

– Следить за мной будешь?

– Много будешь знать, скоро состаришься...

– Я и так уже не молодая...

– Тем более.

– Что, не молодая? – возмутилась Нонна.

– Ну ты же сама сказала, – усмехнулся Панфилов.

– Не молодая... Сама знаю, что не молодая. А ты мог бы и польстить...

– Ты очень молодая, – не без глумления в пафосной интонации протянул он.

– Сволочь ты, Панфилов... Ну да, ты же у нас миллиардер, тебе молоденьких девочек подавай. Таких, как Агата...

– При чем здесь Агата? – хищно сощурился Марк Илларионович.

– А при том, что ты на нее глаз положил...

– Если ты сейчас не уйдешь, тебя выведут.

– Прогоняешь, да?.. Так знай, не один ты такой. Лосев тоже глаз на нее положил...

– Что?! – изумился он.

– Да, да, ему Агата очень нравится...

– Ты откуда знаешь?

– Знаю!

– Откуда?

– Не скажу...

Панфилов решил, что Нонна нарочно мутит воду, чтобы заинтриговать его, чтобы он не гнал ее от себя.

– И не надо... Тебе уже пора.

Нонна угнетенно вздохнула и стала собираться. Не хотела она уходить, но ему не было никакого дела до ее желаний.

Яхта сама создала волну, сама же на ней и качнулась. Маленький по океанским меркам катер: длина метров семь-восемь, водоизмещение тонны полторы. Премиум-класс, пять-шесть спальных мест. Открытая капитанская рубка, широкая белоснежная палуба с ограждением из нержавеющей стали. Удачный вариант для не самого большого в мире озера.

Плохо, что хозяин яхты вел себя не очень прилично. На палубе три шезлонга, на одном спортивного сложения парень в шортах, справа и слева от него две живые женские модели, все трое с полностью голым торсом. У парня грудь прикрыта густым волосяным покровом, что само по себе не очень приятно для созерцания, а у девушек их силиконовые цацки открыты полностью. И это при том, что до берега всего ничего, метров двадцать пять – тридцать. Ясный жаркий день, жители элитного поселка на своих частных пляжах.

Панфилова не очень смущало это зрелище. Ему и самому приходилось катать на яхте роскошных фотомоделей, видел, как они загорают топлесс, как раздеваются до полного «ню». И не только видел... Но ему не нравилось, что голых девок могла видеть Агата. Жаркий солнечный день также выманил ее из дома на берег озера. Вода еще прохладная, она не купается, но стоит на пристани в закрытом купальнике. И тоже смотрит на яхту, на клоуна с шерстяной грудью, на обнаженных красоток. Может, она и современная девушка, но в любом случае такое безобразие развращает ее.

Марк Илларионович думал недолго. Поймал взгляд шерстяного и выставил ему на обозрение вытянутый вверх средний палец. Парень набыченно вскочил с места, грозно махнул рукой в сторону Панфилова, показывая на него наголо бритому амбалу за рулем. Тот все понял, направил свой катер к пристани, к которой уже бежали Левшин и Захарский.

Даже вдвоем его парни не выглядели так внушительно, как амбал в капитанской рубке. Но это ничуть их не смутило. Они легко вскочили на борт подошедшей яхты. Ее хозяин даже не успел понять, что произошло. Амбала аккуратно уложили на пол открытой рубки. Со стороны могло показаться, что он лег туда по своей воле. Лег и больше не поднимался.

Шерстяного бить не стали. Левшин быстро, но вразумительно объяснил ему, в чем он не прав, и вместе со своим напарником вернулся на берег. А яхта легла на обратный курс.

Теперь можно было и ополоснуться. Панфилов попробовал рукой воду, собрался с духом и решительно нырнул с головой.