Когда цветут эдельвейсы - Владимир Топилин

Вышедшая поздней ночью на охоту Машка совершенно случайно попала на свежепротоптанный западный путик и пошла по нему в сторону избы. По мере продвижения она разбомбила несколько настороженных капканов, сожрала приманку, но, не насытившись, двинулась дальше и выбежала на край вертолетной площадки.

От неожиданности росомаха остановилась и долго принюхивалась, определяя давность присутствия охотника. Не заметив и не учуяв ничего подозрительного, крадучись перешла на мелкий шаг и очень осторожно подкралась к помойке. Недолго порывшись в обледеневшей ямке, она бросила бесполезную затею, так как все было переморожено с водой.

Залезть в сени она не решилась, там очень остро пахло человеческим запахом, пугавшим ее. Но темное объемистое пятно, сооруженное охотником на стоявших неподалеку деревьях, привлекло внимание хищника. Предварительная визуальная оценка не предсказывала ничего плохого, поэтому маленький медвежонок в несколько порывистых движений вскарабкался по мерзлот' стволу кедра на лабаз. К его огромному удивлению и непредсказуемой радости, там было так много всего для утоления голода, что отказаться от грабежа не было сил. Стоило только протянуть мохнатую, с острыми когтями-лезвиями лапу, царапнуть по податливой ткани — и вот уже пища рядом!

Большее всего воришке приглянулись наивкуснейшие зерна кедровых орехов, запасенных человеком в большие мешки. Негромкий шелест текущих в дыры ручейков коричневых зерен, как никогда, ласкал острый слух. Удовольствию от найденной добычи не было предела. Набив свой мускулистый рот, росомаха едва успевала пережевывать зубами то, что попадалось «под руку». Попутно она царапала когтями все, что ее окружало.

Ольгу разбудил странный, бухающий звон, доносившийся непонятно откуда и производимый неизвестно чем. Сквозь сон она не придала этому особого значения, подумав, что, может быть, это Жорка прилетел в сени. Но глухаря она не видела уже много дней, он не появлялся. Звук повторился уже намного ясней и четче: кто-то словно колотил палкой по железу.

Теряясь в догадках, Ольга долго смотрела через окошко на едва различимую синь утреннего рассвета. Кто бы это мог быть? Но ограниченный обзор не дал каких-либо объясняющих результатов. Чтобы обнаружить источник ударов, надо было выйти на улицу. Боязнь пыталась остановить ее от необдуманных шагов, но любопытство, да к тому же необходимость в проверке подталкивали. Второе чувство перевесило чашу весов: неторопливо одевшись, зарядила «Белку», перевела переводчик на нижний, пулевой ствол, взвела курок и осторожно толкнула дверь ногой.

В сенях — никого. Крадучись, внимательно осмотрела оснеженную поляну перед избой — тоже никого!

Удары прекратились, но вместо этого откуда-то сверху донеслась какая-то неопределенная возня, пыхтенье, чавканье...

«О Боже! На лабазе кто-то есть! Уж не медведь ли?» — мелькнула мысль.

Ольга обмерла, хотела было забежать и запереться в избушке, но взгляд упал на очень знакомый след, тянувшийся к деревьям.

«Росомаха! — будто током ударило девушку. — Ах ты, тварь ненасытная! Вот мы с тобой и встретились!»

Она направила стволы в нужную сторону и негромко вскрикнула, призывая хищника к ответу. Тут же в лазе появилась лохматая фигура, которая замерла от неожиданности, заметив не вовремя появившегося человека.

Доли секунды, нарушая утреннюю тишину хмурой тайги, звучит негромкий бухающий выстрел. Росомаха метнулась назад, пытаясь улизнуть от смерти, но стремления зверя уже напрасны: свинцовая пуля сделала свое дело, мгновенно пробив жилистое и очень выносливое тело. Силы быстро покидают хищника, и, понимая это, он все равно цепляется ненадежными лапами за уплывающую опору. Прощальный взгляд стекленеющими глазами на родные просторы, и, перевалившись через край полатей, Машка грузно падает в пушистый снег.

Все еще не веря в свою удачу, утопая по пояс в снегу, Ольга приближается к убитому зверю и недоверчиво смотрит на безжизненное тело. Несколько раз тычет стволами «Белки» в обмякшую тушу и, лишь полностью убедившись в смерти, тянет медвежонка за хвост.

— Ну, вот мы с тобой и встретились! — сияя лицом, улыбается девушка неожиданной удаче. — Аукнулись тебе мои слезки! Не будешь больше разорять путики и пакостить по избам!

С усилием приподняв лохматую тушу над землей, она подумала, что такой добыче, наверное, будет рад Вася.

Да, действительно, Васька был не просто рад охотничьей (пусть и случайной) удаче — он был поражен.

— Не всякий охотник за всю жизнь добывает росомаху! А тут — на тебе! Девушка, да еще к тому же в первый год! — улыбаясь и по-беличьи цокая языком, говорил он.

Но после рассказа о случившемся Васька потемнел лицом, выскочил из избушки и быстро полез по мерзлым ступенькам-перекладинам на лабаз.

И грянул гром! Вернее, это был не гром, а буря — буря чувств разгневанного, не владеющего собой человека.

Три мешка с кедровыми орехами были полностью спущены на землю через небольшие щели в полатях. Несколько мешков сухарей перемешаны с мукой, растительным маслом, порохом, крупами, керосином, сахаром, перцем и прочими продуктами, так тщательно заготавливаемыми долгие годы. Медвежья шкура располосована вдоль и поперек и не подлежит никакому восстановлению. Стекло перебито, а небольшие, посильные зубам жестяные банки поискусаны и поизодраны хищником. Вся смесь из продуктов и куча мала из вещей отвратительно пахнут вонючей мочой и испражнениями зверя, пометившего место кормежки.

Такого возбужденного, неестественного и, можно сказать, злого Ольга видела Ваську впервые. Громы и молнии, летевшие из его уст, сыпались на голову сжавшейся девушки, как селевой поток во время страшного ливня. С горечью выслушивая оскорбления, она не могла понять одного: почему все это относится к ней, в чем она виновата?

— А я-то здесь при чем? — робко и тихо спросила Ольга.

Васька понимал, что здесь нет ее вины, но, видимо, так устроен человек, что в подобных случаях всегда нужен «стрелочник».

— И ты еще спрашиваешь?! Засоня! Корова! Квашня! Спишь до обеда! Под носом лабаз разбомбили! Да с тебя трусы снимут — не заметишь! И зачем я только тебя с собой взял? Одни мучения!

Необдуманные, сгоряча сказанные слова были огромной ошибкой, но слово не воробей, вылетит — не поймаешь.

Ольга пыхнула, нет — взорвалась, как цистерна с горючим, и совершенно неожиданно дала достойный отпор:

— Да ты на себя посмотри! Хозяин тайги! За столько лет не можешь сделать нормальную защиту на лабаз от какой-то росомахи! У тебя руки не оттуда растут!

Ольгины слова — пуля в Васькино сердце. Не сдержавшись, он режет еще хлеще — она отвечает тем же. Дальше — больше...

— Жалею, что встретился с тобой! Вот только окончится сезон, и все!.. — даже не закончив фразы, начинает собираться и туг же, в ночь уходит на другую избушку.

Горе горькое охватило девушку: ей показалось, что весь мир раскололся на две части. Земля пошатнулась под ногами, и пришел конец всему прекрасному и счастливому'. Кончилась желанная перемена жизни. Сказочные места дикой тайги мгновенно перевоплотились в край тяжелых воспоминаний...