Цифровая пуля - Алексей Макеев

Вместо ответа я увеличил на фотографии то место, где был изображен дорожный знак.

— Видишь?

— И что? — все еще недоумевала Аверьянова. — Вика возле каждого столба голой фотографировалась…

— Не это главное, — стал я терпеливо пояснять. — А дорожный знак. Я думаю, если мы найдем, где он стоит, мы найдем дачу, где Арсений сделал фотографии Ястребова и незнакомца. Ты ведь не сомневаешься, что фотографировал Арсений?

— Нет, конечно, это я тебе как профессионал говорю, — согласилась Аверьянова, уже вовсе успокоившись и сосредоточившись на фотографии. — Дай-ка гляну на файлы и точнее скажу.

Она перехватила у меня ноутбук, пощелкала встроенной мышкой, посмотрела информацию о фотографиях и выдала: — Снимки сделаны в один день, одной и той же фотокамерой, и эта фотокамера Арсения.

— Ну, и прекрасно, — подвел я итог наших изысканий. — Считаю, что нам нужно попытаться найти это место… Малые Дуб… и побывать там. Только что это за Малые Дуб?.. Наверняка второе слово неполное, — я почесал затылок. — Малые Дубы?.. Или Малые Дубины?.. Или Малые Дубовины?..

— Малые Дубравы, — вдруг подсказала Екатерина.

— Откуда ты знаешь? — голосом приятно удивленного человека спросил я.

Молодая женщина потерла свой широковатый в переносице нос.

— Я где-то слышала это название, — произнесла она медленно, очевидно, напрягая память, затем более уверенно сказала: — Точно! — В ее чуть раскосых глазах вспыхнул радостный огонек человека, наконец-то сумевшего восстановить в памяти стертое временем воспоминание. — Незадолго до смерти Арсения ему позвонили. Он беседовал по телефону, чему я была свидетелем, и вот тогда в разговоре упоминалось словосочетание «Малые Дубравы…»

— А еще о чем говорили? — сразу же уцепился я за, возможно, попавшую мне в руки ниточку, которая может привести к разгадке убийства фотографа.

Но Аверьянова, явно сожалея о том, что больше не может ничем помочь, ответила:

— Я не помню, Игорь! Телефонный разговор происходил давно, я тогда не прислушивалась к нему и сейчас бы о нем не вспомнила, если бы ты не сказал про эти самые Малые Дуб… Вот тогда и всплыло в памяти полное название селения.

— Жаль, — не скрывая разочарования в том, что не успевшая оказаться у меня в руках ниточка оборвалась, произнес я. — Но да ладно. Давай посмотрим, где расположены эти самые Малые Дубравы.

Я вбил в «поисковик» название населенного пункта и поисковая система выдала мне несколько населенных пунктов с таким названием, однако в нашей области имелись лишь одни Малые Дубравы, и располагались они на Пятницком шоссе. Я глянул на часы, было еще только пять часов вечера. Можно прокатиться до того места, где у дорожного знака фотографировалась на фоне машины Вика Леоневская. Я поднялся.

— Ладно, поехал.

— И я с тобой! — сразу же вскочила следом за мной и Аверьянова.

— Нет, там может быть опасно, — отмел я предложение молодой женщины как малоперспективное в плане помощи от нее.

Но Катя была полна решимости.

— Я уже тебе говорила: пусть будет опасно, но мне с тобой спокойнее, даже если рядом будет бродить сама смерть.

Слова молодой женщины польстили мне, и я согласился:

— Хорошо, пошли.

Мы с Катей ехали по Пятницкому шоссе. В моем понятии шоссе — это ровная, пусть непрямая, дорога с хорошим покрытием. К Пятницкому это не относилось. Дорога была обычной, неширокой, извилистой, зато пролегающей через лес. За окном мелькали то ели, то сосны, то березы. Я давненько не был за городом, поэтому с удовольствием вдыхал свежий воздух с запахом прелых листьев, хвои, а заодно и запах сидевшей рядом со мной молоденькой, хорошенькой женщины, сдобренной ароматом тонких духов. Установившееся в автомобиле молчание затянулось, и я, чтобы нарушить его, спросил:

— А почему у тебя отчество такое странное — Арэтовна? Первый раз встречаю.

Старые интимные отношения между нами разрушились, новые еще не зародились или, возможно, не восстановились. Теперь мы пока еще не знали, кто мы — любовники или просто друзья, и оттого чувствовали некую неловкость и напряженность, особенно это сказывалось, когда наступали вот такие «минуты молчания», а потому Аверьянова с удовольствием поддержала разговор.

— Арэт — японское имя, — сказала она охотно и не без гордости.

Я скосил на молодую женщину глаза.

— Твой папа — японец?! — произнес я недоверчиво.

— Но не чистокровный, конечно, — ответила молодая женщина таким тоном, будто опровергала выдвинутое против нее незаслуженное обвинение во лжи. — У него отец был японец, а мама русская. Вот его и назвали таким именем — Арэт.

— То-то смотрю на тебя и не могу понять, — я действительно взглянул на Екатерину изучающе, — какая кровь, помимо славянской, течет в твоих жилах. Оказывается, японская. Вот откуда эти раскосые, такие необычные глаза, пухлые губки, круглые щечки, высокие скулы. Экзотическая красота…

Молодой женщине понравился мой комплимент, она зарделась и, продолжая начатую тему, заговорила:

— Сестра у папы — очень красивая женщина, если бы ты ее увидел, ахнул. Она была певицей, жалко, рано умерла, — вздохнула Аверьянова. Между прочим, в Японии у нас много родственников. Они иногда приезжают к нам, и мы, правда, редко, но все же бываем у них… А ты почему не женишься? — неожиданно сменила тему Екатерина.

Все женщины, с которыми я встречаюсь, рано или поздно задают этот вопрос. А не женюсь во второй раз потому, что привык к холостой жизни, потому что не представляю себя в роли мужа какой-либо дамочки, которая будет жить у меня в квартире и качать права. У меня есть привычки, которых не хочу лишаться, есть свобода, которую не хочу терять, и есть возможность выбирать женщин, с которыми мне нравится спать… Но они быстро надоедают, о чем я своим подругам не говорю.

— Наверное, еще не встретил ту единственную, с которой хотел бы связать свою жизнь, — ответил я, дав молодой женщине стандартный ответ на часто задаваемый мне вопрос. Хотя кто знает, вполне возможно, мой ответ был правдивым. Если бы та единственная мне встретилась, я бы ради нее простился со своими привычками, свободой и другими женщинами.

Екатерина промолчала, очевидно, не хотела развивать эту тему, чтобы я не подумал, будто она набивается ко мне в жены. Ну, и я замял разговор, чтобы она не подумала, будто у нее есть шанс когда-нибудь стать моей женой. Нет, я, конечно же, не считаю себя принцем или суперменом, за которого мечтает выйти замуж любая женщина… Но вот пришла такая мысль, а на сокровенные мысли имеет право любой человек, тем более что они иной раз приходят помимо его воли.

В открытое окно врывался ветер, он развевал пышные волосы Екатерины, придавая ей некую одухотворенность, изысканность, грациозность. Ее лицо так и просилось на фотоснимок. Профессиональной фотокамеры у меня не было, а вот в телефоне имелась, причем с неплохим разрешением. Остановиться, что ли, и устроить эротическую фотосессию? Хотя не захочет, наверное, Катя — неприятные ассоциации будут возникать с Викой, позировавшей во всевозможных и в том числе непотребных позах ее мужу.