Выбор профессии - Александр Соловьев

...

Сотрудницы предприятия на Олимпийские игры очень рассчитывают – надеются, что заказов станет больше, а значит, и прибыль кое-какая появится, зарплаты поднимут. Генеральный директор более сдержан в эмоциях: «Я хочу сохранить производство и надеюсь, что Олимпиада нам в этом как-то поможет. Но последние годы мы видим лишь снижение уровня продаж. То ли туристов стало меньше приезжать в страну из-за экономического кризиса, то ли у самих россиян стало меньше денег, но я так скажу – без государственной поддержки наше предприятие, скорее всего, давно бы закрылось. Но держимся на дотациях да на трудовом энтузиазме наших сотрудников».

Сильные, крепкие, устойчивые к трудностям, семеновские женщины очень напоминают матрешек, которые берегут, прикрывают свои семьи. В городе, где не так много мужчин, только на них вся надежда. Они работают на фактически убыточном предприятии, которое чиновники называют гордостью России. Эти женщины варят щи из крапивы и экономят деньги. Воспитывают детей и ухаживают за престарелыми родственниками. Остаются последними хранительницами народного промысла, известного на весь мир.

Они еще и на дому подрабатывают, хотя говорить об этом не любят. Многие художницы в Семенове расписывают матрешек и для частников, которые возят товар в Москву. Но на этом тоже состояния не сколотишь, разве что питание семье чуть получше обеспечишь. Некоторые и такой возможности не имеют. Людмила Шумкина живет с 9-летней дочерью Полиной в общежитии, в такой маленькой комнатке, что почти все ее пространство занимает диван – на нем мать и дочь спят. «Когда Полина в школу пошла, то я с большим трудом втиснула в комнату еще и письменный столик. Если бы я и хотела работать, то мне просто нет там места», – говорит мама.

С недавних пор маленькая Полина стала не то что просить компьютер, а рассказывать о нем, долго и подробно: «Мама, знаешь, там можно книги читать, можно рисовать, смотреть, что в мире делается». Полина понимает, что с маминой зарплатой им не то что компьютер не купить, а даже старенький советский телевизор на лучший не поменять. Людмила же озабочена другим: «Дочка у меня два месяца ходила в летний лагерь по путевке от соцзащиты, их там два раза в день кормили. А теперь все, сидит со мной на работе. И вот приходится думать, чем ее кормить». Полина действительно проводит во втором художественном цехе, где работает 400 женщин, большую часть времени. Сидит, рисует. Хотя в художники идти не собирается, рассуждает вполне по-взрослому: «Зарплата маленькая, заказов меньше стало. Оклад – три с половиной тысячи, за месяц у мамы со всеми премиальными всего семь тысяч получается. А еще я у нее…»

Кто-то из работниц дает Полине маленькую шоколадку, и она, счастливая, бежит, чтобы поделиться с мамой. «Что ты, доченька, – взмахивает руками Людмила. – Да я вообще сладкое терпеть не могу!» Они тут все такие, эти женщины. Не сладкоежки.

Модельер: специалист по изготовлению моделей одежды, создатель экспериментальных образцов, определяющий облик и стиль, общее конструктивное решение, изобретающий новые технологические решения и разрабатывающий декор, выбирающий цвет и материалы, продумывающий аксессуары и дополнения.

Сфера деятельности: мода, театр, шоу-бизнес.

Необходимые навыки: профильное образование (текстиль, трикотаж, дизайн, легкая промышленность), чувство стиля и конъюнктуры, умение шить, образное мышление, фантазия.

Он стал модельером, когда такой профессии не существовало: «Фабрики не выпускали то, что мы им предлагали. Они бесконечно все упрощали, доводили до состояния чистого ширпотреба – три дырки, два шва. У меня всегда был жуткий конфликт с людьми, которые за это отвечали, но это все равно ничего не меняло».

У него одевались Магомаев и Кобзон, Стрельченко и Пьеха, Зыкина и Пугачева, Караченцов, Бабанова, Шульженко, Окуджава, Гурченко, Понаровская, Валентина Терешкова, Майя Кристалинская. Его одежду покупали Джейн Фонда и Тед Тернер. Но вообще-то он никогда не собирался становиться ни модельером, ни художником. Вячеслав Зайцев мечтал стать актером.

Правда, через некоторое время он выяснил, что профессия модельера позволяет себя почувствовать и актером, и художником, и даже… врачом: «В 80-е я, можно сказать, начал работать для конкретной индивидуальности. В ателье я ежедневно соприкасался с самыми разными людьми – и маленькими, и высокими, и полными, и худыми, – все они приходили за консультацией. И нужно было их “утешить” – помочь выбрать стиль, одежду. Я чувствовал себя своего рода врачом».

Тогда в его жизни произошел решительный поворот. Он совершенно сознательно расстался с модой официальной, существовавшей скорее на бумаге, чем в жизни, чтобы создавать моду «уличную», которую будут носить. Он хотел «приблизиться к людям и подарить им возможность прикоснуться к тому миру одежды, который позволяет человеку почувствовать себя защищенным, уверенным».

...

Надо сказать, что и мода, и улица от этого выбора модельера только выиграли. И он сам тоже. В 1982 году открылся Дом моды Вячеслава Зайцева, а в конце 80-х Зайцева наконец настигла международная известность. После триумфального показа в Париже в 1989 году его избрали человеком года в мире моды.

Но даже после того, как к Зайцеву пришла слава, он продолжал ощущать себя не столько звездой, сколько человеком труда: «Я рабочий своего цеха, мощной индустрии красоты, и получаю огромное удовольствие от того, что все делаю сам: сам рисую, провожу примерки, подбираю аксессуары и выстраиваю сюжетную линию показа».

Белоручек в профессии не терпит. С его точки зрения, хороший художник-модельер прежде всего должен уметь шить: «Мое самое счастливое время, когда я остаюсь один на один с тканью и ножницами и начинаю кроить. Сейчас, к сожалению, слишком много тех, кто может нарисовать, но не знает, как сделать». До того как начать карьеру модельера, он 16 лет проработал в системе государственной легкой промышленности, только потом перешел в ателье. Трудовая дисциплина – одна из составляющих высокой моды по Зайцеву: «Для подчиненных я – пример для подражания: с восьми утра и до восьми вечера я в доме моды, не позволяю себе опаздывать, не задерживаюсь с обеда, выполняю все просьбы и требования».

Вообще скромность, основанная на здравом смысле, реальной самооценке и чувстве собственного достоинства, вполне в характере мэтра. О начале своей международной известности говорит так: «Все иностранцы, что приезжали в Москву, одевались у меня, потому что это для них было дешево – покупать одежду такого уровня».