Разведывательно-диверсионная группа. «Тюлень» - Андрей Негривода

Через двадцать минут он почувствовал, что сможет это сделать...

Сергей, извернувшись ужом, выполз из своего опостылевшего «хомута» и прямо так, не поднимаясь даже на локти, словно крокодил вполз в воду...

Ах!!! Какая неземная благодать тут же обволокла его тело! Какая неземная благодать облегчила боль в его натруженном теле!.. И старшина поплыл... Нет, не кролем – раны лопались и причиняли боль, – он поплыл брассом, хоть и не очень любил этот стиль передвижения в воде...

Он проплыл эти семьдесят метров, пересекая озеро, и поднырнул под свод ветвей, под которым его и старлея должно было ожидать ППС, оставленное Дьяволом.

«...Спасибо, капраз! – подумал Сергей в тот момент, когда увидел плот. – Спасибо тебе, Дьявол!..»

Плот делали основательно!

Метра четыре в длину и два в ширину!.. В четыре «наката» лежали жердины толщиной в руку, накрепко связанные веревками, сплетенными из разорванных на полосы КЗСов... Этот плот мог при случае выдержать и вынести в океан не только их двоих, но и всю диверсионную группу при полном снаряжении! А самое примечательное в этом плавсредстве было то, что у него даже были весла!.. Ну!.. Не в полном понимании этого слова, конечно... Просто мужики постарались максимально «облегчить жизнь» этим двоим, если им вообще посчастливится добраться до плота. Они срезали две деревянные рогатки и намертво принайтовили их к основанию плота – это были уключины. А веслами служили две двухметровые жердины, на концах которых были «метелки» из тонких веток, основательно переплетенных между собой!.. Против течения таким решетом, конечно же, не выгрести, но плыть-то нужно было как раз по течению, к океану! А вот в этом направлении эти две «конструкции» могли намного ускорить «дрейф»! Намного!..

«...Ну, старлей, теперь-то мы выгребем! – подумал старшина, взбираясь на плот. – Теперь нам только грести помаленьку!..»

На «палубе» Сергей обнаружил тот прорезиненный мешок, в котором они оставляли все свое подводное снаряжение, – «гандон»-укупорку. Только теперь в нем было не только снаряжение для двоих боплов, но еще и самое необходимое – два ИПП, несколько банок с консервами, пара пачек галет, спички, по четыре магазина к «калашам» и «АПСам», и четыре гранаты «Ф-1», как самый последний «аргумент». Эти мужики позаботились о своих друзьях как могли – об их жизни, если им повезет, и об их смерти, если удача все-таки отвернется...

Прикладывая неимоверные, как ему казалось, усилия, Сергей протащил все же плот из-под «свода» на гладь озера и уже через несколько минут причалил к тому месту, где у самой кромки воды на носилках лежал Атас.

Он обмыл лицо и грудь командира прохладной водой, и Виктор пришел в сознание.

– Ну, что, старшина? Мы дошли? – прохрипел он.

– Дошли до воды, Витюха... Теперь поплывем...

– Хорошо...

Это было последнее, что услышал тогда от старлея Сергей, – Караулов опять потерял сознание и начал бредить...

...Чтобы рассказать о тех мытарствах, которые пришлось пережить Сереге Губочкину в последующие трое суток, не хватит никакой книги!..

Не особенно доверяя скорости течения Кунене, он греб «веслами». С вечера до самого утра, по 7—8 часов... А на день причаливал к северному берегу и отдыхал... Он даже обнаружил однажды «дневку» своей группы утром 18 октября – видимо, шел в том же «ритме вальса»...

Как их не съели крокодилы на вторую ночь этого «дрейфа», одному богу известно!.. Но Сергею пришлось отразить четыре атаки!!! Четыре!.. Благо теперь у него был запас и в оружии, и в боеприпасах... Двоих рептилий, Сергей это видел наверняка, он успокоил «гвоздями» из своего «АПСа» навсегда...

Как их не обнаружили посты юаровских десантников, которые стояли вдоль реки и Барракуда видел их костры на южном берегу, тоже навсегда останется загадкой...

Как ему, к тому моменту совершенно обессилевшему, обожженному солнцем, хватило воли продолжать грести дальше... Это вообще осталось за гранью понимания всех тех, кто знал об операции «Волна»!..

А уж как ему, простому старшине-«срочнику», без каких-либо медицинских знаний, удалось не дать умереть старлею Караулову, было вообще за гранью фантастики!..

...В 1.30 20 октября Барракуда выгреб наконец-то из устья Кунене и начал медленно удаляться от побережья ставшей такой ненавистной Анголы в Атлантический океан.

«...Полмили!.. Всего полмили, Серый! – уговаривал он себя, медленно ворочая „веслами“. – Держись, братка!.. Совсем немного осталось... Ты молодец, бопл, – ты успел к сроку!.. Теперь греби! Греби, мать твою!..»

Легко сказать...

Начинался прилив, не такой мощный, конечно, как это бывает в других местах, но... Серега махал своими «веслами», а плот практически стоял на месте...

«...Ну!!! Ну же!!! Плыви, падла!..»

И волн-то особенных не было, так, легкая качка, но все его усилия сводило на нет течение, которое сносило плот обратно к побережью... Обратно к тому аду, из которого они, казалось, сумели вырваться...

– А-а! А-а! А-а! А-а! – Теперь весла его плота превратились в пропеллеры, молотившие воды Атлантики. – Сука! Сука! Сука! Сука! А-а! А-а! А-а! А-а!..

Но усилия Сереги были тщетны...

И он запел!.. Запел, теряя надежду... Запел, заорал во все горло от отчаяния! Так, как не пел до этого никогда:

...Ты помнишь, как все начиналось?

Все было впервые и вновь.

Как строили лодки и лодки звались:

«Вера», «Надежда», «Любовь».

Как дружно рубили канаты

И вдаль уходила земля,

И волны нам пели, и каждый пятый,

Как правило, был у руля...

Я пью до дна!

За тех, кто в море,

За тех, кого любит волна,

За тех, кому повезет!

И если цель одна

И в радости, и в горе,

То тот, кто не струсил

И весел не бросил,

Тот землю свою найдет!

Напрасно нас бури пугали —

Вам скажет любой моряк,

Что бури бояться вам стоит едва ли,

В сущности, буря – пустяк.

В буре лишь крепче руки,

И парус поможет, и киль.

Гораздо трудней не свихнуться со скуки

И выдержать полный штиль!..

Я пью до дна!

За тех, кто в море,

За тех, кого любит волна,

За тех, кому повезет!..

...Он орал эту новую песню, успевшую стать «гимном всех моряков», во все горло и греб... Греб что было сил!.. Постепенно удаляясь от побережья на считаные, едва заметные метры... Греб навстречу океанскому приливу, навстречу неизвестности!.. Барракуда греб навстречу жизни...

И его услышали...