Поэзия убийства - Наталия Антонова

–Это так и было?– спросила Мирослава, стараясь не выдать проснувшегося в ней нетерпения.

–В некотором роде да,– важно ответил старик.

–Как же так случилось? Вы извините меня, Семён Макарович, но ведь вы простой сторож…

–Простой-то я простой, как две копейки. Однако у каждого человека бывает прошлое. Было оно и у нас с Захаром. Служили мы вместе. Я старшиной был, а он рядовым. Тогда всякое случалось. И как-то раз я за него вступился. Сам получил, но Захара, можно сказать, спас. Внук вот мне говорил, что, мол, в учёных книжках пишут, будто бы тот, кто сделал благое дело, привязывается к спасённому. А спасённый продолжает принимать эту привязанность. Не знаю, я учёных книжек не читал, но только Захар оказался человеком благодарным. Когда я уже на гражданке спустя несколько лет остался без работы, да ещё и в долги влез, он, можно сказать, меня у бандитов откупил. Время тогда было страшное. Не дай бог никому в такое время жить. А Захар, значит, меня к себе приблизил.

–Почему же он не предложил вам какую-нибудь хорошую должность?

–Не годился я тогда на хорошую должность. Всё мне в жизни на тот момент опротивело. И то, что я воспрянул духом и даже смог пережить всё то, что потом на мою долю выпало и внука своего вырастил, опять же заслуга Захара.

–Семён Макарович! А вы не знаете, почему Захар Тимофеевич оставил свой бизнес Фролу Евгеньевичу?

–Так ведь своих детей у Захара не было. Он так и не женился и на стороне не прижил. Но всё ж таки я думаю, что Фролу богатство досталось из-за того, что Захар хотел насолить своему брату. Брат его Евгений при советской власти большим человеком был. Партийный. И весь из себя правильный. Брата своего младшего Евгений Тимофеевич презирал. Ещё бы! Захар ведь цеховиком начинал, по краю пропасти ходил. Повезло, не свалился. А как советская власть рухнула, так Тавиденков-старший стал чахнуть, с сердцем мучился, хотя и хорохорился ещё. Не смог он вынести позора своей родины, которой всю жизнь честно служил. Вот оно как в жизни бывает,– тяжело вздохнул Карпухин.

–А с племянником Захар Тимофеевич ладил?

–Вроде бы да. Хотя когда Фрол начал встречаться со Стеллой, она Захару не понравилась, он даже хотел племянника наследства лишить.

–Но не лишил?

–Молодые по-хитрому поступили. Фрол сказал дяде, что он бросил Стеллу, но они продолжали встречаться.

–И Захар Тимофеевич не знал об этом?

–Никто не знал. Всё потом открылось. Хотя можно сказать, они у Захара под носом встречались.

–Как так?!

–А так,– усмехнулся Карпухин.– У Захара был за городом заброшенный участок. Зачем он его приобрёл, неизвестно. Да он и сам про него забыл. Там всего несколько яблонь, дощатый туалет и гараж.

–Как же об этом участке узнал Фрол?

Видно, Захар сам проговорился, а может, и возил туда Фрола, когда он пацаном был.

–Этот участок входит в какой-то дачный массив?– спросила Мирослава.

–Нет там никакого массива. Раньше там железнодорожная ветка проходила, дома были. Но как ветку перенесли в другое место, так все и обветшало.

–Вы можете мне сказать, как туда доехать?

–Могу даже карту нарисовать, я хорошо их рисую,– похвалился старик.

–Буду вам благодарна,– искренне произнесла детектив.

–Только не пойму, зачем вам это?

–Для расширения кругозора,– улыбнулась Мирослава.– Путешественники ищут новые земли за тридевять земель, а у нас тут, оказывается, свои под боком есть.

–Так это не новая земля, а заброшка,– усмехнулся Карпухин.

–Говорят, что всё новое – это забытое старое.

–Может, оно и так,– не стал спорить старик.

Взял из рук Мирославы шариковую ручку, которую та по старой привычке всегда носила с собой, и стал рисовать карту в её блокноте, указывая примерное расстояние в километрах.

–Когда же Фрол и Стелла признались, что они встречаются?– осторожно спросила Мирослава.

–Когда у неё пузо на нос полезло,– ответил дед.

–Вот это да! И что же сказал на это Захар Тимофеевич? Он, наверное, рассердился?

–Не успел,– вздохнул Карпухин.

–То есть?

–Умер Захар как раз накануне их признания.

–Отчего?

–От сердца.

–У них что с братом, это наследственное?

–Нет. Захар осколок с девяностых носил. Вроде он ему не мешал. А тут взял и сдвинулся.

–Печально,– посочувствовала Мирослава…

–Очень. Слух тогда прошёл, что Захара кто-то ударил в грудь. Но расследования не было.

–Как же так?

–А так. Замяли. Родственников, кроме брата и Фрола, у Захара не было.

–Семён Макарович, а Захар Тимофеевич мог бы лишить племянника наследства, если бы узнал, что тот его обманул?

–Может, и мог,– пожал плечами Карпухин,– Захар крутой мужик был.

«Так, может, его племянник и приложил»,– подумала Мирослава, и, хотя она ни звука не обронила вслух, старик покачал головой, согласно её мыслям.

–А вы не знаете, Макар Семёнович, Фрол Евгеньевич потом посещал тайное место своих встреч со Стеллой?

–Чего не знаю, того не знаю,– пожал плечами Карпухин,– я почти сразу после гибели Захара, земля ему пухом, ушёл на заслуженный отдых. Деньжат я к этому времени уже накопил, да всё на внука истратил. Теперь вот он обо мне заботится. Так что всё у меня хорошо.

–Спасибо вам, Семён Макарович, вот вам моя визитка, если понадобится моя помощь, то можете звонить в любое время дня и ночи.

–Буду надеяться, что не понадобится,– по-доброму прищурился дед.

–Я тоже,– ласково улыбнулась ему Мирослава.

–Но всё равно спасибо.

–Можете позвонить, если просто соскучитесь и захотите пригласить меня в «Варварину харчевню»,– лукаво подмигнула она ему.

И дед расцвёл:

–Это мы могём! Поднакоплю денег с пенсии и приглашу!

Расплачиваясь с официанткой, Мирослава попросила завернуть ей четыре плюшки с собой, каждую по отдельности. И стаканчик кофе.

Та с удовольствием исполнила её просьбу.

–Что, понравились плюшки-то?– спросил дед, расцветая в довольной улыбке.

–Очень!– призналась Мирослава.

Одну плюшку она сразу вручила Карпухину.

–Что вы, барышня!– воскликнул он и неожиданно смутился.– Не надо!

–Это не вам!– строго сказала детектив.

–А кому?– растерялся старик.

–Вассе!

–Ну, если только Вассе,– пробормотал он с затаённым удовольствием в голосе.