Навия. Проклятие - Елена Булганова

Мальчик поднялся на ноги. Да, он должен это сделать, и он сделает. Выбирать не приходится. Пусть он потеряет себя, открывшийся дар подчинит и сломит его, как и всех прочих из его народа. Но сестру он спасет!

– Ты точно уверен, что у меня нет никакого выбора? – обратился он к ручейку.

– Почему же нет? – с явным облегчением хихикнул тот. – Беги!

– Я спросил о другом пути.

– А я и ответил. Ты можешь бежать туда. – Ручеек, встав на кончик своего хвоста, качнулся в сторону озера. – А можешь – туда. – Теперь он качнулся в сторону гряды. – Выбирай.

– Ну а в чем разница?

– Слушай, разве тебе родители никогда не рассказывали об опасных местах этого мира? – свиваясь клубком, сердито пропищал Румк. – О Призрачных землях, к примеру?

– Кажется, об этих землях упоминала варгана, – порывшись в памяти, сказал Годим. – Но нас с Зимой отправили спать, так что я не все слышал.

– А ты знаешь, почему этот ашерец выбрал место для привала именно здесь, у этой гряды?

Годим пожал плечами, решив, что так быстрее выяснит, что хочет сказать несносный Румк.

– Да потому, что он боится встречи с всадниками, тем более что те, попадись он им на глаза, обязательно отнимут у него детей. Это раньше ашерцы чувствовали себя в Таргиде, как дома, и могли приземлиться на отдых, где пожелают. Сейчас они выбирают места только вдоль этой гряды, потому что за ней и начинаются Призрачные земли и никакой всадник туда не сунется.

– Всадники ничего не боятся!

Румк выразительно забулькал.

– Запомни, глупыш, Призрачных земель боятся все. Согласно нашим легендам, где-то в центре их находится город Шемеш, в котором в давние времена укрылось все самое лучшее из всех существующих миров. Мы, варганы, считаем, что именно там прячется и Прадерево. В том городе любой бы обрел счастье, но только добраться туда почти невозможно.

– И ты предлагаешь мне туда бежать? – уточнил Годим.

– Я же сказал – почти. К тому же я не совсем уверен, что это то самое место, я никогда его не видел. Но это легко проверить. Сожми меня покрепче в кулаке и вытяни руку через гряду.

Мальчик так и сделал. Первую пару секунд ничего не происходило, но вдруг ручеек забился в его кулаке и завопил:

– Выпусти! Выпусти меня! Скорее! А-а-а!

Годим поскорее отвел руку и раскрыл ладонь, бормоча:

– Я слишком крепко сжал тебя? Прости, прости, пожалуйста!

Он с ужасом увидел, что его друг превратился в пену, которая лежала крошечной шапкой на его ладони. Понемногу пена начала опадать, и Румк принял свой обычный вид, но продолжал трястись и пузыриться.

– Д-да, теперь я уверен, что это то самое место, – едва выговорил он.

– Как ты это понял?

– Очень просто. Любой, кто пересечет эту гряду, через мгновение почувствует такой ужас, что повернет назад. Если ты побежишь, ни твой хозяин, ни даже ящер не смогут долго гнаться за тобой.

– А если я сам поверну назад?

– Ну, тогда ты просто нарвешься на взбешенного хозяина, и тебе придется сделать то, чего ты делать так не хочешь. Но, возможно, ты сумеешь добежать до леса. Если поймешь, что это твой единственный выход.

Годим посмотрел на силуэты деревьев – они были вроде как и не слишком далеко. На спор они с сестрой добежали бы до леса за пару минут.

– Почему ты думаешь, что я смогу помочь сестре, если добегу до леса? – сообразил он спросить у ручейка.

Тот задумался, но потом выпалил:

– Ну, если добежишь, ты, наверно, сможешь что угодно.

Румк говорил не очень уверенно, но Годим уже загорелся. В конце концов, он же сможет вернуться, отыскать свое поселение и позвать на помощь старших. Мальчик внимательно осмотрелся: возница выгуливал ящера на травке и нежно хлопал его по шее, дети-монеты спали вповалку. Хозяин, развалившись на траве, размотал наконец свою чалму, под которой обнаружился широкий плоский клюв и густо покрытая перьями шея. И в этот клюв он опрокидывал уже не первую бутыль с рубиновым напитком. Годим начал привставать…

– Эй, погоди, – заволновался ручеек. – Сперва завяжи меня в платок и засунь в карман. Нет, лучше под рубашку. Я наверняка буду вопить и умолять отпустить меня, но ты не слушай.

– А может, ты отправишься прямо сейчас домой? – спросил его Годим. – Ты ведь сумеешь добраться до Хаваима?

– Естественно, – пропищал ручеек. – Но какой я друг, если брошу тебя в такой момент? Как покажусь на глаза тетушке Нефеш? Нет уж, давай делай, как сказано. И поторопись, пока я в самом деле не передумал.

Годим, больше не мешкая, достал шелковый платок, завязал в него дрожащего от головы до кончика хвоста Румка, подтянул пояс и сунул платок куда-то аж за спину. Набрался мужества. Подумал о сестре. Подумал о родителях. Потом вскочил и рванул через гряду.

Первые два или три прыжка дались ему легко. А потом вдруг тело ослабло из-за жуткого, невыразимого страха. Везде была смерть. Впереди ждали позор и мучение. Румк обманул его, обрек на что-то такое, чего и перенести человеку невозможно. Назад, немедленно назад!

Годим замер и обернулся: хозяин и возница стояли у самой гряды. Они даже не пытались преследовать его, смотрели и смеялись, показывали пальцами. Они знали, что он вернется. Мальчик невероятным усилием заставил себя повернуться к ним спиной и снова побежал.

– Выпусти меня, умоляю! – неслось из-за спины. – Я не хочу, я передумал! Позволь мне уползти! Вернись обратно! Нет, беги, беги! О, нет, назад, назад!!!

Годим бежал, уже ничего не соображая, зная лишь, что обречен и сейчас умрет. А потом вдруг споткнулся о корень, полетел вперед и врезался головой в ствол дерева. Искры посыпались из глаз, но страх вдруг исчез. Тяжело дыша, он вытянулся на земле. Оглянулся: за грядой уже никто не веселился. Хозяин топал ногами, потрясал кулаками и всячески пытался заставить возницу взлететь в воздух и настигнуть сбежавшего пленника. Тот в ужасе мотал головой и указывал на ящера, – наверно, твердил, что тот со страху унесется вдаль, скинув седока.

– Все пропало? – раздался дрожащий голосок. – Мы вернулись назад?

Годим, едва владея руками, вытянул платок и развязал его. Поднял друга на ладони, показывая окрестности. И сказал тихо и твердо:

– Нет. Мы добежали.

Когда я проснулась, голова моя покоилась на диванной подушке, а Орлика и след простыл. Я даже испугалась, что он совсем ушел, не справился с эмоциями, обиделся или не знаю, что еще, но не успела всерьез перепугаться и огорчиться, как услышала его осторожные шаги на кухне. Вскочила, побежала сперва в ванную – после дневного сна я всегда выгляжу не лучшим образом. Хотя уже и не день даже, за окнами совсем темно. Привела себя по-быстрому в порядок и на цыпочках приблизилась к порогу нашей кухни, заглянула осторожненько – что он там поделывает?