Столыпин - Святослав Рыбас

Надо думать, что при таких условиях совершился бы новый переворот, и человек даровитый, сильный, способный силою восстановил бы свое право на собственность, на результаты своих трудов. Ведь, господа, собственность всегда имела своим основанием силу, за которой стояло и нравственное право».

В этих словах – предостережение и пророчество. Сейчас, когда путь «молниеносных» проектов пройден до конца, с какой горечью мы слышим речь Реформатора! Но, может быть, и с надеждой.

Его речь 10 мая 1907 года стала знаменитой не потому, что в ней изложены социальные и экономические аргументы, а потому, что он – последний защитник империи.

Реформатор вопрошал авторов «молниеносного» проекта:

«А эта перекроенная и уравненная Россия, что, стала ли бы она и более могущественной и богатой?»

И отвечал:

«Ведь богатство народа создает и могущество страны. Путем же переделения всей земли государство в своем целом не приобретает ни одного лишнего колоса хлеба. Уничтожены, конечно, будут культурные хозяйства».

Повторим слова Столыпина: «Богатство народа создает могущество страны».

Это – ключ его реформ. Кто сегодня оспорит его правоту? Она сегодня еще ясней, чем в начале прошлого века. Тогда, казалось, тысячелетняя Россия будет жить вечно, и торопиться, в общем-то, не обязательно.

«Но положим, что эта картина неверна, что краски тут сгущены, – слышали депутаты Думы сильный голос Столыпина. – Кто же, однако, будет возражать против того, что такое потрясение, такой громадный социальный переворот не отразится, может быть, на самой целости России. Ведь тут, господа, предлагают разрушение существующей государственности, предлагают нам среди других сильных и крепких народов превратить Россию в развалины для того, чтобы на этих развалинах строить новое, неведомое нам отечество».

Понятна мысль Столыпина?

Он был против насилия, против разрушения ста тридцати тысяч существовавших тогда поместий, среди которых имелись и «очаги культуры»; был против разрушения и крестьянской общины в тех краях, где она была сильна.

То, что предлагал Столыпин, вряд ли можно впрямую применять сегодня, но идея, направление постепенного преобразования, должна быть нам ясна.

«Господа, нельзя укрепить больное тело, питая его вырезанными из него самого кусками мяса; надо дать толчок организму, создать прилив питательных соков к больному месту, и тогда организм осилит болезнь; в этом должно, несомненно, участвовать все государство, все части государства должны прийти на помощь той его части, которая в настоящее время является слабейшей. В этом смысл государственности, в этом оправдание государства, как одного социального целого. Мысль о том, что все государственные силы должны прийти на помощь слабейшей его части, может напоминать принципы социализма, но если это принципы социализма, то социализма государственного (выделение наше. – Авт.), который не раз применялся в Западной Европе и приносил реальные и существенные результаты. У нас принцип этот мог бы осуществиться в том, что государство брало бы на себя уплату части процентов, которые взыскиваются с крестьян за предоставленную землю».

Немного удивительно слышать столь современное толкование применительно к российским условиям (как ныне говорят) социального регулирования. Аристократ и дворянин Столыпин поворачивал круто в будущее.

Его план: государство закупает продаваемые частные земли, затем, давая ссуды через Крестьянский банк, продает в кредит землю крестьянам. Оплату кредита (значительную ее часть) должно взять на себя государство, и крестьянину в результате помогут все слои населения, все налогоплательщики. Это работа без «волшебных средств».

«Пробыв около десяти лет у дела земельного устройства, я пришел к убеждению, что в деле этом нужен упорный труд, нужна продолжительная черная работа. Разрешить этого вопроса нельзя, его надо разрешать. В западных государствах на это потребовались десятилетия. Мы предлагаем вам скромный, но верный путь. Противникам государственности хотелось бы избрать путь радикализма, путь освобождения от исторического прошлого России, освобождения от культурных традиций. Им нужны великие потрясения, нам нужна Великая Россия!»

Это знаменитое восклицание в конце знаменитой речи обнаруживает не только взгляды оратора, не только твердость его политической линии, но и неустойчивость его положения.

В деловой речи по экономическому вопросу не обязательно бросать вызов оппонентам.

Он не верил, что большинство депутатов поймут его.

К кому же он обращался?

Кажется, что он через десятилетия обращался к нам. Во всяком случае сейчас, в измученной России, его слова звучат куда как современно. Но, конечно, в первую очередь Столыпин обращался не к нам, а к другим людям, другим временам.

Сегодня принято говорить, что история не имеет сослагательного наклонения и что бессмысленно рассуждать на тему о судьбе России в случае полного осуществления Столыпинских реформ. Допустим, что это так. Но никто не помешает современным исследователям обратиться, например, к работам зарубежных экономистов, с пристальным вниманием наблюдавших за ростом России.

В мае 1913 года французский экономический обозреватель Эдмон Тэри получил от французского правительства задание изучить результаты русских реформ и состояние железных дорог в России. Его работа «Россия в 1914 году» никогда у нас не издавалась в силу понятных причин, ибо ее выводы, бесспорно, свидетельствуют, что перед революцией Россия была сильной, здоровой державой, стремительно рвущейся вперед.

Тэри пишет:

«Возрастание государственной мощи создается тремя факторами экономического порядка: 1) приростом коренного населения, 2) увеличением промышленной и сельскохозяйственной продукции, 3) средствами, которые государство может вложить в народное образование и национальную оборону».

И далее он приводит эти факторы.

Население России с 1902 по 1917 год выросло на 31,7 миллиона человек (22,7 %). «Этот прирост тем более примечительный, что в течение предшествующего десятилетия, 1892–1902, он едва достигал 18 600 000 человек, то есть 15,4 %».

Производство зерновых выросло на 22,5 %, картофеля на 31,6 %, сахарной свеклы на 42 %. В частности, производство пшеницы выросло на 44,2 миллиона центнеров (37,5 %), ячменя на 36,3 миллиона центнеров (62,2 %), картофеля на 79,1 миллиона центнеров (31,6 %). «Излишне говорить, что ни один из европейских народов не достигал подобных результатов (выделено нами. – Авт.), и это повышение сельскохозяйственной продукции, – достигнутое без содействия дорогостоящей иностранной рабочей силы, как это имеет место в Аргентине, Бразилии, Соединенных Штатах и Канаде, – не только удовлетворяет растущие потребности населения, численность которого увеличивается каждый год на 2,27 %, причем оно питается лучше, чем в прошлом, так как доходы его выше, но и позволило России значительно расширить экспорт и сбалансировать путем вывоза излишков продуктов все новые трудности внешнего порядка».