Дом странных детей - Рэнсом Риггз

— У нее тогда испортилось настроение, потому что перед съемкой Птица заставила ее «одеться, как леди». В итоге она отказалась поднимать даже шляпную картонку.

— Похоже, она сочла, что туфли — это уже чересчур.

— Да, она их никогда не носит.

Тем временем Бронвин вынесла валун на середину сцены и на мгновение замерла, глядя на публику, как будто кто-то велел ей постоять так для достижения лучшего эффекта. Потом она наклонилась, обхватила валун своими большими руками и медленно подняла его над головой. Все захлопали и закричали «Браво!». Оттого что они видели все это уже не меньше тысячи раз, энтузиазма у детей нисколько не убавилось. У меня было ощущение, что я нахожусь на каком-то диковинном школьном концерте.

Бронвин зевнула и покинула сцену, небрежно унося валун под мышкой. Ее место заняла девушка с всклокоченными волосами. Эмма сообщила мне, что ее зовут Фиона. Та стояла перед ящиком, наполненным землей, вытянув над ним руки, подобно дирижеру. Оркестр заиграл «Полет шмеля» (во всяком случае они попытались его сыграть), и Фиона с искаженным от напряжения лицом начала месить пальцами воздух над ящиком. Музыканты играли все быстрее, а из земли проклюнулись ряды маргариток. Они тянулись к ладоням Фионы и росли на глазах. Мне казалось, ее руки соединены с растениями какими-то невидимыми нитями, за которые она и вытягивала их из клумбы. Дети пришли в полный восторг и повскакивали со своих мест, аплодируя девушке.

Эмма пролистала пачку открыток и нашла фото Фионы.

— Ее фотография нравится мне больше всех, — сообщила она. — Мы очень долго придумывали ей костюм.

Я посмотрел на снимок. На нем Фиона держала в руках курицу и походила на нищенку.

— Кого она изображает? — удивленно спросил я. — Бездомную крестьянку?

Эмма снова меня ущипнула.

— Она выглядит естественно, как дикарка, близкая к природе. Мы называли ее Джилл из Джунглей.

— Она действительно из джунглей?

— Она из Ирландии.

— В джунглях много кур?

Она ущипнула меня в третий раз. Пока мы шептались, рядом с Фионой на сцене появился Хью. Он открыл рот, выпустив рой пчел, которые тут же принялись опылять выращенные Фионой цветы.

— А что еще, кроме кустов и цветов, выращивает Фиона?

— Все эти овощи, — Эмма махнула рукой в сторону грядок. — А иногда и деревья.

— Правда? Целые деревья?

Эмма снова принялась перебирать открытки.

— Иногда мы играем в Джилл и бобовый стебель. Кто-нибудь хватается за верхушку молодого деревца на опушке леса, и Фиона начинает его растить, а тот, кто держится за дерево, поднимается все выше. — Эмма отыскала нужную фотографию и постучала по ней пальцем. — Это был рекорд, — гордо заявила она. — Двадцать метров.

— Я вижу, вам тут скучновато и вы развлекаетесь, как можете.

Она снова попыталась меня ущипнуть, но я перехватил ее руку. Я не специалист по части девушек, но, когда одна из них пытается ущипнуть парня четыре раза подряд, даже у меня не возникает сомнений в том, что она с ним заигрывает.

После того как Фиона и Хью покинули сцену, нам продемонстрировали еще несколько номеров, но к этому времени дети заскучали и начали ерзать на стульях. Вскоре мы разбрелись кто куда, чтобы провести день, наслаждаясь солнечной погодой, играя в крокет, потягивая лимонад, ухаживая за грядками, которые благодаря Фионе почти не нуждались в уходе, обсуждая варианты меню ланча… Мне хотелось подробнее расспросить мисс Сапсан о дедушке. В присутствии Эммы, мрачневшей при любом упоминании его имени, я подобных разговоров избегал. Что касается директрисы, то сейчас она проводила уроки для младших ребятишек, и встретиться с ней мне не удалось. Впрочем, от полуденной жары и царящей вокруг безмятежности меня совсем разморило. Под властью какого-то мечтательного состояния я лишь изумленно разглядывал окружающие меня чудеса.

После восхитительно вкусного ланча — бутербродов с гусятиной и шоколадного пудинга — Эмма начала подбивать друзей пойти поплавать.

— Исключено, — простонал Миллард, расстегивая верхнюю пуговицу брюк. — У меня брюхо набито, как у рождественской индейки.

Мы все полулежали в обитых бархатом креслах в гостиной. Мне тоже казалось, что я вот-вот лопну. Бронвин валялась на диване, сунув голову под подушку, из-под которой донесся ее приглушенный ответ:

— Я пойду прямиком на дно.

Но Эмма не унималась. Через десять минут уговоров ей удалось растормошить Хью, Фиону и Горация, уговорив их устроить заплыв на скорость. К ним тут же присоединилась и Бронвин, которая, видимо, не могла устоять перед соблазном посоревноваться в чем бы то ни было. Увидев, как мы гурьбой выбежали из дома, Миллард тут же обвинил нас в попытке от него отделаться.

Лучшим местом для заплыва был пляж неподалеку от бухты, но чтобы попасть туда, необходимо было пересечь городок.

— А как же эти чокнутые пьянчуги, которые приняли меня за немецкого шпиона? — спросил я. — Мне не хочется, чтобы за мной и сегодня гонялись, размахивая дубинами.

— Дурачок, — хмыкнула Эмма. — Это же было вчера. Сегодня они ничего не вспомнят.

— Просто накинь на плечи полотенце, чтобы им не бросалась в глаза твоя… одежда из будущего, — посоветовал Гораций.

Я был одет в привычные джинсы и футболку, а на Горации был его неизменный черный костюм. Похоже, в одежде он разделял вкусы мисс Сапсан и всегда одевался подчеркнуто официально, независимо от обстоятельств. Его фотография тоже была среди снимков, высыпавшихся из того сундука. В стремлении «приодеться» он явно перестарался, представ перед камерой в цилиндре, с тростью и моноклем.

— Ты прав. — Я приподнял бровь и покосился на Горация. — Я бы не хотел, чтобы кто-нибудь подумал, что я одет слишком странно.

— Если ты намекаешь на мой жилет, — надменно ответил он, — то я признаю, что строго следую моде. — Раздались смешки. — Давайте, веселитесь за счет старины Горация! Можете называть меня щеголем, если вам так хочется, но то, что жители поселка все равно не запоминают, что вы носите, не дает вам права одеваться, как бродяги! — И он принялся чопорно разглаживать лацканы пиджака, окончательно развеселив всех свидетелей этой сцены. Затем Гораций раздраженно ткнул пальцем в меня, а точнее, в мою одежду. — Что касается этого юноши, то спаси нас Господи, если наши гардеробы будут состоять из этого!

Когда смех стих, я оттащил Эмму в сторону и шепотом поинтересовался: