Король жил в подвале и другие сказочные истории - Константин Арбенин

ГЕРОЙ. Я не делал ещё выводов, я вовсе не хотел вас обидеть! Сидите, бога ради, на своей… на вашей… на этой просто табуретке и забудьте мой дурацкий вопрос. Не обращайте внимания. Ещё раз прошу меня простить.

ПЕРСОНАЖ. А я и так не обращаю внимания. Это я случайно увлёкся… Ну да, моя это табуретка, ну что из того?

ГЕРОЙ. Совершенно ничего! И слава богу, что ваша!

ПЕРСОНАЖ. Вот именно. Чего мне стесняться! Я даже могу вам сказать, во что мне эта табуретка обошлась. Чего тут скрывать. Запросто… Подойдите только поближе, я шепну вам на ухо. Впрочем, зачем это? Фамильярности какие! Плевать я хотел на этих всех летописцев, пусть знают правду! Я могу и громко сказать, могу даже крикнуть, за мной не станется! Не верите?

ГЕРОЙ. Верю, верю! Как хотите, я же не настаиваю, мне просто любопытно. Но вы можете не говорить.

ПЕРСОНАЖ. Нет уж, скажу – отчего ж не сказать!.. Хотя… Нет, не скажу.

ГЕРОЙ. Как же?

ПЕРСОНАЖ. Я передумал. Не скажу.

ГЕРОЙ. Ну как же так!

ПЕРСОНАЖ. Так вот, не хочу. Я скажу, а вы ещё – чего доброго – разочаруетесь в жизни, упадете духом. Ну вас, от греха подальше. Мне, конечно, вас не жалко, но на всякий случай я не скажу. Надо будет – сами узнаете. А может, даст бог, и пронесёт… И вообще, забудем это дело. Присядьте лучше на пол.

ГЕРОЙ. Хорошо, можно и на пол. Мне сидеть всё равно на чём. Я только стоять слегка утомился, потому что привык к сидячему образу жизни.

ПЕРСОНАЖ. Тогда вы по адресу попали. Здесь сидеть – самое милое дело.

ГЕРОЙ. Вы, надо полагать, давно этим занимаетесь?

ПЕРСОНАЖ. Сижу-то? Да это с какого боку посмотреть. Лично я как академик Симеонов-Травников сижу тут меньше суток. А то, мое прошлое существо – вот оно насиделось. Тут, понимаете ли, календарей нет, а на стенах писать запрещено. Ну сперва-то существо это самое пробовало вести счёт дням, неделям… но очень скоро сбилось и, так сказать, потерялось во времени. Время тут вообще, заметьте, не ощущается. А летосчисления и вовсе не существует в здешней природе. Так что я совершенно не в курсе, сколько я тут сижу.

ГЕРОЙ. А возраст? Вы же должны чувствовать свой возраст, изменения какие-то внутри себя, душевный рост…

ПЕРСОНАЖ. Чего? Какой, к черту, рост! Вот! (Подходит к дверному косяку.) Когда ввели – стукнулся лбом. С тех пор ни выше ни ниже не стал. Так что ровным счётом ничего не изменилось! До сегодняшнего дня, разумеется. Да и то, что произошло сегодня, вряд ли отразилось на моей внешности… Но это, разумеется, всё только предположения: зеркала у меня нет, а посуда здесь вся полиэтиленовая: смотреться не во что.

ГЕРОЙ. И вы не знаете, как вы выглядите?

ПЕРСОНАЖ. Не знаю… Да и не хочу знать. Какое мне дело! Встреть я себя где-нибудь случайно, не узнал бы, нарочно мимо бы прошёл. Тем более что я теперь как бы и не я. А какое мне дело до всяких посторонних существ!

ГЕРОЙ. Да, действительно… Ну а всё-таки… Вот, скажем, если бы я смог помочь и показать вам ваше отражение, вы бы не отказались взглянуть?

ПЕРСОНАЖ. Да зачем мне… Ерунда какая… А вы это так просто говорите или на самом деле могли бы показать?

ГЕРОЙ. Пожалуй, действительно мог бы. Если, конечно, вам вдруг стало бы интересно.

ПЕРСОНАЖ. Мне ничуть не интересно. Но почему бы и нет, собственно? Если вам так хочется – так и быть, я взгляну на себя, но с совершеннейшим равнодушием.

ГЕРОЙ. Тогда подойдите ко мне поближе и просто загляните мне в глаза.

ПЕРСОНАЖ. Поближе? В глаза? Ну, допустим, я это сделаю. И что же я должен увидеть в ваших глазах?

ГЕРОЙ. Должны? Нет, поймите, вы ничего никому не должны. Но если вы захотите, вы можете увидеть там своё отражение.

ПЕРСОНАЖ. Своё отражение – в ваших глазах?!

ГЕРОЙ. Именно. Это же очень просто. Глаза у меня не полиэтиленовые, они очень хорошо отражают всё, что в них бросается. Подходите, глядите на здоровье.

Персонаж медлит, потом всё же решается – подходит к Герою и заглядывает ему в глаза.

ПЕРСОНАЖ. Стойте, стойте ровнее, не дёргайтесь. Очень мелко, не уловить ракурс. Ага, вот, поймал. Не шевелитесь же! Вот он я… Как мелко, как это… мелко…

ГЕРОЙ. Узнали?

ПЕРСОНАЖ. Как-то не очень. А впрочем… Не моргайте, пожалуйста. Да, да, да… Сколько лет, сколько зим, сколько вёсен… Вот ведь. Уже не чаял свидеться. А как же… Впрочем, теперь уже всё равно…

ГЕРОЙ. Насмотрелись?

ПЕРСОНАЖ. Более чем.

ГЕРОЙ. Простите, что лезу не в свое дело, но мне показалось – вы огорчены?

ПЕРСОНАЖ. Да ни в одном глазу. Чего уж там огорчаться. Плевать мне. Ничего особенного, обычный академик Симеонов-Травников.

ГЕРОЙ. И всё-таки вы расстроились. Не надо, не стоит! Поверьте мне, вы довольно неплохо выглядите для вашего образа жизни.

ПЕРСОНАЖ. Да вовсе я не расстраиваюсь, чего вы прицепились! Я уже и думать об этом забыл. Тем более что сейчас принесут ужин.

ГЕРОЙ. Ужин? А откуда вы знаете? Вы же говорили, что время здесь не ощущается.

ПЕРСОНАЖ. Время – да, не ощущается, а ужин ещё как ощущается! Многолетняя привычка, знаете ли, ещё из моего предыдущего существования. И потом, ведь время и распорядок дня – это далеко не одно и то же, заметьте.

ГЕРОЙ. Ага, я слышу шаги!

Входит Тюремщик, дает заключенным по бумажному пакету, уходит.

ПЕРСОНАЖ. Безобразие. Опять сухим пайком выдали. Если бы я был не на своём месте, я бы устроил скандал или объявил бы голодовку. Их счастье, что мне теперь всё равно, чем питаться. А вам?

ГЕРОЙ. И мне всё равно.

ПЕРСОНАЖ. Жаль. А то бы вы устроили скандал. Но раз уж вам всё равно… Или вы это так, глядя на меня, говорите?

ГЕРОЙ. Нет, честное слово. Мне и до вас было всё равно, что есть. Я очень неприхотлив и совсем не привередлив.

ПЕРСОНАЖ. Вот как? А может, вам ещё и без разницы: есть или не есть?

ГЕРОЙ. В принципе – да. Если нужно, я могу и перетерпеть. Если вы хотите, то я могу отдать вам свою порцию.

ПЕРСОНАЖ. Да ладно уж, я вовсе не к тому сказал. Хотя, заметьте, другой бы на моём месте и спрашивать не стал, отнял бы вашу пайку – и всё. По праву старшинства.

ГЕРОЙ. Возможно. Но, с вашего позволения, я бы ему не отдал.

ПЕРСОНАЖ. Как это?

ГЕРОЙ. Просто не дал бы, из принципа.

ПЕРСОНАЖ. Из какого же принципа?

ГЕРОЙ. Да из такого. Пусть это не покажется вам бестактным, но я не люблю насилия. И если бы этот воображаемый кто-то попытался бы отнять мой паёк силой…

ПЕРСОНАЖ. И что – не отдали бы?